– Не вини себя в моей смерти, – тихо проговорила она. – Сделанного не воротишь.
Малькольм покачал головой. Он не заслужил отпущения грехов.
– Ты погибла из-за меня ужасной смертью. На твоих глазах погиб твой отец, в твоем присутствии разрубали надвое твоих соплеменников, пытавшихся защитить свои жилища. Все это время тебя не покидала надежда, что я прискачу. Господи! – Он внезапно впал в ярость. – Почему ты не подождала еще немного? Ты бы не умерла, если бы обручилась с тем воином; потом позвала бы меня снова – и я нашел бы способ помочь тебе.
– Я не могла обручиться с ним, – ответила Ариэлла, – и сделать его лэрдом клана. Тогда я обрекла бы своих людей на немыслимые страдания.
– Даже самый жестокий лэрд смертен, – возразил Малькольм. – Непобедимых людей не бывает.
«Завладев мечом, он стал бы непобедим. Мой отец тоже был бы непобедим, имей под рукой меч…» Она знала, что этого было бы достаточно для спасения отца, хотя и мало для спасения клана.
– Я не могла обручиться с ним, – твердо повторила Ариэлла, охваченная страшными воспоминаниями о том печальном дне. – Он натворил такое, что я скорее умерла бы, чем позволила до меня дотронуться. – Девушка обхватила руками плечи, словно защищаясь от нахлынувших на нее кошмаров.
Малькольм понял это.
– Конечно, – молвил он, ощущая себя неисправимым глупцом. Как только такое пришло ему в голову! Малькольм приблизился к девушке. – Он не смел прикасаться к тебе!
Воин инстинктивно потянулся к Ариэлле и провел пальцами по ее щеке, забыв, что перед ним привидение, бесплотный дух. К его удивлению, призрак не исчез. Но как холодна щека девушки! Малькольм увидел, что Ариэлла дрожит. Ее не мог согреть даже яркий огонь очага, жар которого чувствовал он. Девушка не отпрянула от него, но и не сделала движения ему навстречу. Она по-прежнему стояла, устремив взор на него. В ее глазах отражалось пламя.
От острого желания у Малькольма закружилась голова. Эта женщина могла принадлежать ему! Ее прочили ему в жены; оставалось лишь проявить себя мужчиной, то есть броситься ей на помощь. Тогда она делила бы с ним ложе, обнимала его, припадала щекой к его истерзанной груди. Охваченный чувством непоправимой утраты, Малькольм провел пальцами по ее подбородку, по стройной шее и вдруг ощутил биение сердца, трепещущего, подобно крыльям бабочки. Казалось, это видение так же полно жизни, как и он сам, как огонь, рвущийся из очага, как ночной ветерок за окном.
– Ариэлла… – В его голосе звучало страстное желание. Малькольм погрузил пальцы в медные волосы девушки, привлек ее к себе и ощутил пьянящий аромат вереска. Ее глаза таинственно мерцали, она была смущена, но явно не собиралась спасаться бегством. В это мгновение Малькольм не сомневался, что видит живую женщину, но, может, это всего лишь игра воображения? Обезумев от вина и желания, он обнял ее.