— У нас проблемы, — мысленно проговорил я. — Мой мозг подключен к датчикам. Что делать?
Словно отвечая на этот вопрос, Анечка протянула руку к моему лбу и провела ладонью. Я внутренним зрением «увидел»: два микроскопических чипа, впаянные в полушария, пыхают, подобно сигаретам в темной комнате. Боли не чувствовал — наверное, мои мозги были крепки, как спецназовские бутсы? Однако через миг ощутил странное передвижение моего организма — должно быть, так передвигаются НЛО в Пространстве-Времени — и…
я шел по чужому городу. Город праздновал праздник, неизвестный мне: по булыжным мостовым бегали воспитанные дети и летали воздушные шарики, а где-то за углом фальшиво играл духовой оркестр.
Я остановился у ограды старого особняка. У парадного подъезда горбилась карета «скорой помощи». Мимо меня промчался странный человек — во фраке, с цилиндром на затылке, хохотал:
— Друзья мои! Этот оркестр совершил чудо! Произведение, в бессмертии которого я был убежден, он уничтожил за несколько минут. Ха-ха! Соловей берет качеством, а воробей — количеством!
Я прошел к парадному входу. От мотора машины пыхнуло теплом. Из-под можжевельника прыснули воробьи. В палате на втором этаже шлепала мокрая тряпка.
В прохладном готическом вестибюле сидели и ходили женщины. Их было много и все они были беременные. Они носили перед собой затвердевшие животы и прислушивались к будущей, притаившейся жизни: новые дети чувствовали опасность и, защищенные надежной, как им казалось, материнской плотью жили в своем уютном мире, веря в его вечность.
Я, грубый и нелепый, пробрался между временными убежищами таинственной жизни, взялся за ручку двери приемного покоя роддома и услышал:
— Без очереди нельзя, — закричали роженицы. — В порядке живой очереди!
— Позвольте, — возмутился я. — Кажется, я все-таки мужчина?
— Я всегда мечтала о мальчике, — проговорила женщина знакомым голосом и я… проснулся: в комнату входила Анна — несла поднос с кофейными чашками. — Просыпайся, соня. — Поставила поднос на столик, где лежали ноты. — Не пора ли работать, маэстро?
— А зачем? — потянулся я.
— Гений — это тот, кто знает, что он талант, но продолжает работать, назидательно проговорила любимая. — Кофе крепкий, как сургуч. — Нависла надо мной. — Нам никто не пишет писем.
— А кто нам может написать? — удивился я. — Ты же знаешь, ДИКТАТ запретил писать письма.
— А мы друг другу напишем, — нашла выход. — Я так редко дома бываю.
— Да, — согласился я. — Здесь все рождают и рожают. Ты сама-то не хочешь родить?
— Не хочу, — ответила Анна. — Роды люблю принимать, а рожать сама не буду.