— Аркадий Петрович, — сказал я после дежурных любезностей. — Есть две новости: одна хорошая и одна плохая.
— Дмитрий, только не говори, что у тебя AIDS, — всплеснул руками господин Голощеков.
— Я бы согласился на АIDS, — не без пафоса проговорил и объяснил причину такого заявления.
Руководитель плейбоев для богатеньких дам не поверил в гибель своего племянника. Аркадий Петрович натужно засмеялся, окрашиваясь лицом в больной брусничный цвет:
— Так нельзя шутить, дружок, — погрозил пальцем.
— Не шутка.
— Я Веньку не знаю? Он, сукин сын, ради красного словца родного отца…
— Аркадий Петрович!
— Не может этого быть? — и приказал секретарю соединить с квартирой Маминых.
И я его понимал, трудно принять мысль, что тот, кто несет вместе с тобой генетическую память рода, срезан с древа жизни самым варварским образом.
— Алло? — услышали мы голос по селектору.
На секунду показалось, что говорит Венька, потом понял — младшенький.
— Санька, а где родители? — рявкнул руководитель дамского клуба. — И Вениамин где?
Возникла странная и напряженная пауза. Было такое впечатление, что младший брат, не говоря ни слова, отправился на поиски старшего. Мы даже переглянулись: что происходит? Наконец раздалось полупридушенное признание:
— Дядя Аркадий, у нас большая беда.
— Какая такая беда?
— Нам позвонили из милиции в десять часов и сообщили…
Надо отдать должное господину Голощекову: в потерянном состоянии он находился недолго. Плеснув в себя виски, он успокоился, философски пожевал губами:
— Жаль Вениамина, а жизнь продолжается. — И вспомнил. — А какая хорошая новость?
Я ответил, что хочу заняться поисками убийц. Не вдаваясь в подробности (не рассказывать же руководителю борделя о конкурентах), признался, что есть и моя вина в гибели Мамина. И поэтому хочу действовать — и самым решительным образом.
— Дмитрий, а вы уверены в своих силах?
— Аркадий Петрович, обижаете, — передернул плечами. — С вашей помощью…
— И в чем она?
Я передал собеседнику аккуратно исписанный листочек в школьную клеточку. Руководитель отнюдь не просветительского заведения внимательно изучил его и, подняв брови, вопросил: не собираюсь ли я начать военный балаган, как НАТО на Балканах.
— А что такое?
— Дима, вы издеваетесь? — и начинает развивать мысль о том, что я предоставил ему список оружия для диверсионного полка. — Автомат, два пистолета, — это я понимаю, — горячился Аркадий Петрович. — А вот зачем тут гранатомет «Муха», так да?
— Это список максимальных требований, — поясняю. — Возможно, ничего этого и не потребуется.
— Дмитрий, я работаю на рынке порока, — укоризненно сообщает господин Голощеков, — а не на оружейном. Почувствуй разницу, дружище.