– Да, ты таким и станешь, – настаивала она, развлекаясь его смущением.
– Кого это волнует, – ответил он, неуверенно отодвигаясь от нее к окну.
– Тебя будет волновать, и очень скоро, – настаивала она, – когда ты и твои дружки из Шоте начнете сматываться в город в поисках легких девочек, если уже не начали.
– Я – нет, – ответил он.
– И не удивляйся, если ты вскоре начнешь строить глазки какой-нибудь сексуальной выпускнице, – добавила она.
Хэл покраснел. Он знал, что она права. В один прекрасный день девушки будут волновать его. Но сейчас это казалось абсурдным.
Сколько он себя помнил, романтика, любовь вызывали в нем только отвращение и презрение, как будто это было что-то слабое, недостойное внимания настоящего мужчины.
Но недавно, и Керстен заметила это, он стал думать о женщинах по-другому. Он обнаружил, что мечтает об их ножках, мягких голосах, выемках на шейках, ведущих вниз к груди. Часто, встретив на улице незнакомую девушку, он потом часами и днями фантазировал о ней.
Он бы хотел поговорить обо всем этом со Стюартом. У Стюарта было полно подружек и он был обручен с Марси Столворт, самой привлекательной и талантливой выпускницей прошлого года – подходящая пара, сказал отец, для обеих семей. Не было ничего такого, чего бы Стюарт не знал о женщинах.
Но Стюарта не было. Так что Хэлу приходилось самому разбираться в своих новых ощущениях. По какой-то причине он не хотел рассказывать о них своим школьным друзьям. Чувства были слишком личные, слишком непонятные, чтобы доверить их незрелым мальчишкам его возраста. Теперь ночи стали для Хэла мукой. Ему тяжело было заснуть, когда он лежал на животе, мучимый фантазиями о девичьих улыбках, бедрах под юбкой или о густых женских волосах, обрамляющих кремовые щеки и выразительные глаза. И он вертелся с боку на бок, так как прикосновение к постели усиливало его желание и уносило сон. Ему требовалось несколько часов, чтобы заснуть.
Об этом он думал сейчас, глядя на Керстен. Она все еще полулежала, пошевеливая своими босыми пальцами. Она смотрела на него с какой-то распутной проницательностью, что его удивляло. Он покраснел, когда она опять пробежала взглядом по его телу вниз-вверх.
– Ты думаешь об этом, да? – спросила она.
– О чем? О чем ты говоришь?
– Не притворяйся. Я знаю мужчин, солнышко. Я знаю, когда в них просыпается желание.
Она засмеялась, довольная, что ее слова произвели эффект.
– Не стесняйся этого, – сказала она, покачивая ногой. – Это говорит о том, что ты мужчина. Как твой брат. Расслабься, Хэл. Дай этому выход. Ты получишь много удовольствия.