Свастика. Коловрат. Коловрат над миром, священный коловрат. Сакральный Кельтский Крест. Не врет ли он, Хайдер, сам себе, вырвав из черного небытия Кельтский Крест и даря его России? Что морду воротишь, Россия?! Боишься?! Счастья своего не понимаешь, не видишь?!
Откуда ей видеть. Слепая. Юродивая.
А он сам — не юродивый?
Еще сигарету. Кончились! Ночной киоск. Горит в ночи, как горсть рубинов и сапфиров. По-новогоднему украшен. Зима, зима. Хрустальная ночь должна быть зимой. Все великие кровавые ночи должны были быть зимой. Ибо на снегу, на хрусталях и алмазах, ярче всего горит свежая соленая кровь.
Он достаточно изучил опыт тиранов истории. Но он — выкормыш абсолютно иной эпохи. Сейчас России не нужны ни цари, ни короли, ни князья, ни олигархи, ни коммунисты, ни демократы. России нужна железная рука тирана. Железная пята тирана. Но тирана не простого. Не параноика Сталина. Не сумасшедшего Нерона. Не наслажденца Ивана Грозного. Не дьявола-Петра с вытаращенными в гневе на жизнь зенками и поголовным бритьем боярских бород. А тирана образованного. Весьма образованного. И очень умного. Страшно умного. Почти — гениального. Самого — гениального на свете?
Только гений перевернет тебя, Россия. В очередной раз? В последний — раз.
После его правления — хоть потоп.
Мы и так живем внутри Потопа. Внутри Апокалипсиса. Это враки, что Апокалипсис обрушится, как черный водопад. Апокалипсис растянется на столетия. Ему важно вырвать Россию за волосы из ее юродского болота. Впрочем, юродивые ведь пророки? Пророки или нет?!
Пачку «Петра Первого», черные, крепкие. Спасибо. Сдачи не надо.
Он всегда курил только русские сигареты.
Да-а, что за баба сегодня притащилась к ним в Бункер! Классная баба. Загадочная баба. То-то Архипка так надолго провалился. Она с Косовым спала, это точно. Зачем она так жестоко-точно прочитала все, что творится в его душе? Она маг? Она чтица мыслей на расстоянии? Она говорит, что она врач. Поверим на слово. В каморке в Бункере у них ничего не было, хотя он слишком хотел ее. Так хотел, что галифе чуть не порвались. А она смеялась над ним. Ему понравилась ее жестокость. Он бы хотел, чтобы у него была такая подруга. Такая — жена?
Жена. Проклятье. О чем он думает перед Хрустальной ночью! О женитьбе!
Лучше подумай об оружии, вождь.
Из Германии ему тайно переправили много оружия. Оно — на тайных складах под Москвой. Он расплачивался за него разнообразными деньгами.
Жаль, что ему до сих пор не удалось оплатить хоть часть расходов деньгами этого… этого…
Он остановился под ночным, лилово горящим фонарем, чтобы прикурить от бьющегося на ветру огня зажигалки. Легкая метель стреляла острыми снеговыми иглами ему в склоненное над огнем лицо. Дым наполнил грудь. Он закрыл глаза и пошел вперед не глядя, с закрытыми глазами. Его черные сапоги впечатывались в чисто-белый, за ночь наметенный снег: ать-два, ать-два.