— Значит, один из тех симпатичных кубков можно забрать, правда? — она показала пальчиком на три кубка для победительниц, стоящие на специальном помосте около жюри.
Толпа ответила согласным ревом.
— Мальчики! — обратилась она к охране. — Не будете ли вы так любезны и не принесете ли один из них сюда? А то не нам же его таскать? — она очаровательно улыбнулась и повернулась к одуревшему жюри: — Я надеюсь, у вас нет возражений?
Жюри не решилось высказывать свои возражения, даже если они у них и были, и под веселый смех девчонок и аплодисменты толпы один из кубков поплыл к подиуму. Людмила, успевшая грациозно натянуть на себя платье, приняла его из рук довольно симпатичного молодого охранника и, чмокнув его в мигом покрасневшую щеку, подняла его над головой. Аплодисменты перешли в истерическую овацию. А Татьяна и не думала успокаиваться:
— А теперь моя вторая подружка покажет вам, как надо петь! — Юлька, отобрав соло гитару у даже не пытавшегося сопротивляться музыканта проиграла мотив и объяснила ансамблю, что от них надо. Вскоре ребята сориентировались, гитарист без гитары решил подержать девушке микрофон, и над залом разнеслись первые аккорды русского романса. Низкий, чувственный, хорошо поставленный голос девушки бередил душу, задевал какие-то струны глубоко в очерствевшей душе каждого, и не понимающие ни слова зрители начали тихонько что-то подвывать, а в самом конце романса заорали «Браво!» и «Бис!». Увы, Юлька не согласилась спеть что-нибудь еще, мотивируя это тем, что у нее не сольный концерт, а одно малюсенькое выступление.
Само собой, и второй кубок перекочевал на сцену под довольное веселье публики, и Татьяна перешла к завершающей части своего шоу:
— А теперь и мне придется что-нибудь вам показать! Правда? — хитро улыбнулась она.
Само собой, возражений от заинтригованной толпы зрителей не последовало, и Татьяна попросила Мигелито на сцену:
— Друг мой! Ты не поможешь мне немного?
Мигелито испуганно посмотрел на меня и, удивленно пожав плечами, послушно выбрался на сцену. Татьяна, протянув ему руку, поставила его рядом с собой, потом дала указания преданно глядящему на нее музыканту и обратилась к залу:
— Имею честь представить вам моего друга! Он, конечно, уже не мальчик, — на этом месте зал заржал, — и давно занят серьезным бизнесом, но когда-то в юности немного танцевал! Я попрошу его быть моим кавалером на этот танец!
Красный, как рак Мигелито вопросительно посмотрел на меня, и мне пришлось успокаивающе показать ему большой палец.
Заиграла музыка, и неожиданно для самого себя Мигелито оказался закручен в водоворот самбы. Первые пол минуты он немного стеснялся, но потом рефлексы взяли свое, и пара закрутилась по сцене, как ураган. Не знай я, что Татьяне, кроме меня, никто не нужен, я бы не дождался завершения танца и убил бы парня на месте: столько страсти было в каждом движении танцоров. Татьяна вообще творила чудеса: я ни разу не видел ничего подобного! Страстные, томные, плавные движения сменялись резкими, четкими поворотами, и мне пришлось отметить, что лучшего исполнения мне видеть не приходилось.