– Я хочу тебя, – задыхаясь, говорила Алина.
– Я знаю, Алина. Но нет!
Она не могла настаивать, услышав твердую настойчивость с нотой сожаления в его голосе. Тяжело вздохнув, она стала приводить себя в порядок. Маккена тем временем наблюдал за ней. Он, казалось, наконец сумел взять себя в руки, хотя глаза по-прежнему горели страстью.
Алина наклонила голову, загадочно улыбаясь.
– Никто не смотрел на меня так, как ты. Словно ты любишь меня каждой клеточкой своего тела.
Он потянулся к ее лицу и заправил темный локон ей за ухо.
– Неудивительно, ты тоже так смотришь на меня.
Она схватила его руку и поцеловала шершавую ладонь.
– Обещай мне, что мы всегда будем вместе.
Но он хранил молчание, потому что оба понимали, что такое обещание дать невозможно.
Алина знала, самое безопасное – представить, что этих умопомрачительных минут у реки вообще не существовало. Тем не менее это было невозможно. Стоило Маккене очутиться рядом, как она чувствовала, что все ее тело начинает вибрировать от эмоций. Эмоции переполняли ее, и ей приходилось искать уединения, чтобы никто не мог узнать ее тайну. Она не смела даже встречаться с Маккеной глазами на виду у других, боясь, что выражение лица может ее выдать. Маккене удавалось лучше, чем ей, сохранять внешнюю беспристрастность, но кое-кто из слуг, включая миссис Фэрклот, заметил, как он притих в последнее время. И для тех, кто хорошо его знал, было ясно, что это неспроста. Видимо, что-то тревожило его.
– Я думаю, дело в возрасте, – говорила миссис Фэрклот дворецкому Солтеру. – Наступает время, когда у молодых мужчин закипает кровь, отчего они либо впадают в уныние, либо бунтуют.
– При чем тут его кровь, лучше бы сосредоточился на работе, – строго проговорил Солтер. – Иначе вернется в конюшню или же до конца дней будет младшим лакеем.
Когда однажды утром Алина передала этот разговор Маккене, он удивленно рассмеялся. Он был занят полировкой кареты, Алина сидела на перевернутом седле и наблюдала за ним. В каретной было пусто и тихо, если не считать ржания лошадей, доносившегося из соседних стойл.
Маккена настолько вспотел от усилий, что его белая рубашка прилипла к спине, подчеркивая мощную мускулатуру. Его плечи то поднимались, то опускались, когда он наносил воск на черный лак и тер до тех пор, пока карета не заблестела как зеркало. Алина предложила помощь, но он наотрез отказался.
– Это моя работа, – сказал он резко. – Твое дело – сидеть и смотреть.
Алина не стала возражать, наслаждаясь грацией его сильных рук. Маккена выполнял эту работу тщательно, как и любую другую. Еще с детства он усвоил одну простую истину: хорошо сделанная работа – твоя же награда, а если учесть отсутствие амбиций, такое отношение к делу обещало сделать из него отличного слугу. Был только один недостаток, который Алина обнаружила в нем, – это безропотное принятие своей судьбы и уверенность, что ничто не в силах ее изменить. И если бы не она, Маккена был бы вполне счастлив своей жизнью. Она была тем единственным, что он хотел иметь, но не мог. Алина понимала, насколько эгоистично с ее стороны так привязывать к себе парня, но никак не могла отпустить его. Он был необходим ей как вода и воздух.