— Бог и государь тебя прощает, — Пугачев обратился к майору. — Если будешь служить верно, то получишь награду.
Он приказал не лишать Скрипицына шпаги. Весь отряд отвели в лагерь, привели к присяге, остригли и одели по-казацки. Назвали его «Казанским полком», командиром назначили того же майора, которого Пугачев произвел в полковники.
Осу Пугачев приказал сжечь. Забрав восемь пушек, ружья, он вывел войско из города и направился к Рождественскому заводу, стоявшему на правом берегу Камы. 23 июня переправился через реку. Вскоре повстанцы заняли Боткинский и Ижевский заводы, по пути разбив отряд, сформированный для их защиты коллежским асессором Венцелем. Пугачев не хотел задерживаться в этих краях; местные крестьяне говорили, что он собирался оттуда идти прямо на Казань с целью «приклонения в его… подданство, для чево весьма спешит». Силы его в это время насчитывали от 5 до 8 тысяч человек. Среди них были заводские люди, крестьяне, башкиры, татары.
Пугачев расправлялся с представителями заводской администрации, на которых жаловались работники, крестьяне. Местные жители встречали его с крестом и иконами, стоя на коленях. На своих сходках, еще до прихода повстанцев, они говорили:
— Теперь, кажись, скоро нашей неволюшке конец будет, потому что новый царь-батюшка бар да немцев не любит.
Крестьяне расправлялись с помещиками, надеясь, что крепостничеству скоро придет конец. Крестьяне деревни Катиевской Рождественской волости Казанского уезда в письме Пугачеву просили, «чтобы той их волости всем обывателям к Ижевскому заводу приписными не быть, а находиться с протчими ясашными наряду» — приписные крестьяне хотели стать ясашными, государственными. К тому же стремились и прочие крестьяне, прежде всего помещичьи. В рапорте Оренбургской секретной комиссии (21 мая 1774 г.) верно отмечалось, что крестьяне преданы Пугачеву, «потому что им от него также вольность обещана и уничтожение всех заводов, кои они ненавидят в рассуждении тягости работ и дальности переездов».
Пугачев, шедший с войском по краю, отправлял впереди себя своих полковников с манифестами, призывая всех простых людей вливаться в ряды восставших, послужить «государю Петру Федоровичу». Крестьяне охотно откликались на призывы. Быстро формировались новые полки.
Брандт, узнав о приближении Пугачева, собрал все наличные силы. На нескольких судах, поставленных в устье реки Камы, устроили плавучую батарею. По Волге, в разных местах, расставили заставы. К Михельсону и другим командирам срочно поскакали гонцы с просьбой поспешить к Казани. Главнокомандующего Щербатова губернатор просил переехать из Оренбурга поближе к театру действий, например в Бугульму. «Башкирские замешательства, — писал он ему, — не столь важны, сколько здесь ныне предстоит опасность». По словам Брандта, если Пугачев успеет переправиться через Каму, «то совсем может произвести худые следствия» — сильно увеличить свою «толпу» за счет удмуртов (вотяков), заводских рабочих, помещичьих крестьян, прервать сообщение между Москвой и Казанью, поднять на восстание жителей приволжских губерний.