Епископ бросил суровый взгляд на Анну.
– Известно, что бурные страсти женщин часто уводят мужчин в сторону от их христианского долга, – пояснил епископ.
Анна склонила голову в знак покорности. Ее дядя – глупец, если полагает, что христианские проповеди могут остановить такого развратника, как Эдвард.
– А вы, милорд Уэверби, – продолжал епископ, – помните, что нет ничего более грязного, чем любить жену, как распутную женщину. Скромность и умеренность в браке…
Анна больше не слушала увещеваний дяди, направленных против плотских удовольствий и излишеств. Ей не надо было смотреть на Эдварда, чтобы узнать, какое презрение написано на его лице.
– Да, да, епископ, продолжайте, – сказал Эдвард.
– Я уже закончил, милорд. У вас есть жена, но в мои обязанности пастыря входит…
Шум у южного входа в собор прервал разглагольствования епископа. Вбежал викарий в развевавшейся черной сутане и бросился к кафедре.
– Король, – крикнул он, – здесь король!
– Будь он проклят! – пробормотал Эдвард.
– Милорд, то, что вы говорите, пахнет изменой! – промолвил епископ.
– Идите к черту! – сказал Эдвард, продолжая богохульствовать у святого алтаря. Епископ, потеряв дар речи, умолк.
Король приближался к ним по широкому центральному проходу, называвшемуся много столетий дорогой Павла, вместе со сладострастной графиней Каслмейн на последнем месяце беременности, опиравшейся о его руку, а за ними следовало, как король это называл, «ночное имущество», свита, толпившаяся сзади. Анна низко присела в реверансе, но головы не склонила, продолжая смотреть на приближавшегося короля.
Ему было тридцать пять, рост выше среднего, а былую юношескую миловидность портил слишком длинный нос, придававший лицу пронзительное и недоверчивое выражение, зато улыбка была обворожительной.
– Наша давно потерянная леди Анна, – сказал король с легким французским акцентом, протягивая руку, чтобы поднять ее.
– Ваше милостивое величество, это вы наконец нашли меня, – ответила Анна, позволяя ему завладеть ее рукой. У нее вновь затеплилась надежда.
Король слегка нахмурился, бросив взгляд на Эдварда.
– Милорд граф, нас огорчает, что вы не пригласили вашего короля по столь торжественному и важному случаю. Если бы не наш дорогой епископ Илийский, мы узнали бы о вашей женитьбе только из газетного листка, что продают на улицах за пенни.
Эдвард метнул в епископа взгляд, исполненный яда, но изогнулся в низком поклоне, прижимая руку к сердцу.
– Ваше величество оказывает мне честь, просить о которой у меня не хватило дерзости.
Улыбка короля Карла стала шире.