– Не-е-т, – тоскливо закричал Костя, пытаясь встать.
Но центнер живого, сопротивляющегося веса одолеть было не так легко, как казалось сначала. К тому же Мальвина встала у дверей, собираясь, как хорошо обученная московская сторожевая, лечь костьми на пути гостя.
– Ну и мужчины пошли! Даже такие юные и чистые на вид в душе грязны и порочны, – причитала тем временем Савская.
– Ладно, – пошел на хитрость Костя, – я согласен, беру. Только скажите на милость, как я смогу выполнять свой долг, когда вы не даете мне даже пошевелиться?
Савская недоверчиво посмотрела в глаза участкового и медленно встала с его колен.
– Значит, берете? – переспросила она, видимо, не рассчитывая на столь быструю победу.
Костя молча, лихорадочно кивнул и встал, растирая онемевшую под тяжестью актрисиного тела руку. Савская протянула ему руки и кокетливо закусила губу.
– Наручники, – прохрипела она.
«И дались им всем наручники, – подосадовал Костя, – где же мне столько набрать-то!»
Мозг его почти дымился от напряжения. Как можно было избавиться от общества выжившей из ума дамы и не применить насилия?
– Я сейчас, – попытался он, – только крючок наброшу.
– Ой, шалун, – закатилась от смеха Савская, – зачем же крючок-то? Ты думаешь, что меня придется ловить? Я не убегу. Я же сама сдалась, добровольно. Так что заковывай и веди. Я готова.
– Куда вести? – не понял Костя.
– В тюрьму, – пожала плечами Савская. – Я же сдалась. Я же призналась, что это я убила Куроедова.
– Зачем? – выкрикнул Костя.
Он ничего не понимал. Краска медленно заливала его лицо. Кажется, в данный момент Ариадна созналась в убийстве Сергея Куроедова. Кажется, она пригласила его именно за тем, чтобы он арестовал ее и предал в руки правосудия. А он-то подумал…
Савская терпеливо ждала, когда Костя закончит мыслительные операции. Она по-доброму смотрела в его перепуганные глаза и когда уловила в них слабый отблеск прозрения, мягко улыбнулась.
– Ну, ведите, чего же вы ждете?
– Вам надо одеться, – сказал первое, что пришло ему в голову Комаров.
– Да, конечно, под халатом ничего нет, – сделала смущенный вид Савская. Вы не будете подглядывать, если я переоденусь?
– Я подожду во дворе, – покраснел Костя, вспомнив, что уже успел лицезреть Ариадну в естественном состоянии.
– Нет, нет, не подвергайте меня такому соблазну, я же могу убежать через черный ход. Лучше просто закройте глаза и дайте мне честное благородное слово истинного самца, что не будете подглядывать.
– Слово самца, – машинально повторил Костя и крепко зажмурился.
* * *
Может быть, в свое время Савская и впрямь была неплохой актрисой. Как она шла! Высоко задрав все свои подбородки, умудрившись при этом опустить глаза долу, гордо несла она свою грудь по центральной улице села. Костя не согласился на ее настойчивую просьбу и не стал связывать актрисе руки. Она сама кое-как скрутила их Мальвининым розовым поводком и завела за спину. Перед торжественным выходом из дома Савская умоляла Костю хоть разочек стукнуть ее в глаз или рассечь губу, но он категорически отказался. Поэтому единственное, что могла позволить себе Савская, это весьма заметное прихрамывание. Костя шел за ней, изо всех сил пытаясь не напоминать фашиста из старого кинофильма, конвоирующего пойманную партизанку. Замыкала процессию Мальвина. Она удачно подыгрывала хозяйке: не лаяла и не кусалась, а только жалобно, надрывно выла.