Все были в восторге, когда жена хозяина, гордо улыбаясь, принесла им дымящееся сливовое суфле, а Каролина с Периклом захлопали в ладоши. Потом они пили за здоровье хозяйки, потом за здоровье ее мужа, потом хозяева пили за них, и в конце концов они допили всю бутылку до конца.
В их комнате горел камин. Его теплое красное пламя отбрасывало отсвет на деревянные стены и открытые ставни, а в окне виднелась серебристая луна над озером. Они бросились на кровать, Перикл сжимал ее в своих объятиях, целуя ее страстно, настойчиво…
Именно о такой романтической обстановке мечтала Каролина, однако она упустила момент, чтобы надеть на себя черную кружевную рубашку, – Перикл был таким настойчивым и страстным.
Она с трудом выбралась из платья, а он смотрел на нее, оставшуюся в привлекательном черном нижнем белье, в черных чулках и туфлях на высоких каблуках – чувственное воплощение всех его эротических фантазий. Потом, отвернувшись, он стал раздеваться сам.
Укрывшись мягким невесомым пуховым стеганым одеялом, Каролина наблюдала, как Перикл аккуратно сложил брюки и повесил их в шкаф, потом пригладил свои волосы перед тем, как лечь в кровать. Как странно, думала она, как меняется мужчина, когда он раздет. Без одежды Перикл потерял все опознавательные знаки, которые указывали на его социальное положение в реальной жизни. Вне своего строгого, в крапинку костюма, рубашки в голубую полоску с белым воротничком, красного галстука и красных запонок Перикл перестал быть тем загадочным владельцем галереи и холеным светским львом. Когда он подошел ближе, она на секунду подумала, что одетым он нравился ей больше, чем сейчас, оставшись в одних голубых кашемировых носках и готовый к любви… Но когда он яростно схватил ее в свои объятия, подмяв под себя, для нее перестало существовать все вокруг, кроме этого момента и большой мягкой кровати – и их двоих. Губы Перикла искали ее губы, а его тело слилось с ее телом, и она потонула в его поцелуях, проваливаясь под его тяжестью в перину, чувствуя только силу его страсти.
Жаль только, подумала она с грустью несколько минут спустя, что вспышка его страсти оказалась такой короткой! Но ведь он выпил столько вина и это была их первая близость. Перикл сразу уснул, и она нежно убрала волосы с его лба, заставив себя не думать о своих претензиях, сочтя их недостойными ее. Она любила Перикла, а он любил ее, и дальше у них все будет хорошо.
Наутро он загорелся желанием поскорей попасть в Базель и на выставку, где, по его словам, у него было много друзей, и за разговорами они как-то забыли о том, что хотели найти маленький уединенный отель, где могли бы спрятаться от всех и наслаждаться друг другом. Когда они приехали в Базель, он снова стал куда-то звонить, а потом объявил, что на следующий день они едут в Париж.