— И ты молчал?! — ужаснулся после долгой паузы Токарев.
— Доказательств-то нет…
— Ага… Вот и повод в обнимку с причиной… Приплыли… В нашем краснознаменном гвардейском экипаже!
В тот же вечер Лаптев, Токарев и Ткачевский выработали стратегию. На следующий день с ними полностью согласились другие коллеги по сыску. Усенкова решили выжить в главк на повышение. Светлану не привлекали, да она и сама бы отвертелась. Оба квартирника сели через полгода.
Усенков же вскоре перебрался в 6-е управление по борьбе с организованной преступностью, а потом, не задержавшись и там, перебежал работать в инспекцию по личному составу, где и нашел себя. Зная все примочки уголовного розыска, он щемил бывших коллег грамотно и немилосердно.
Вот такой славный парень прибыл разбираться по своей линии в обстоятельствах операции, результатом которой стало задержание Вани-Вани — с одной стороны, и гибель Ужинского — с другой.
Артем увидел, как переглянулись Лаптев с Петровым.
Сергей сжал зубы и буркнул:
— Приперся… с холуями…
— Этим только бы красной кровушки похлебать! Чистенькие-то какие, глаженые, сытые… — согласился с товарищем Петров-Водкин.
Усенков чувствовал, как его встретили, но старался быть объективным: несмотря на всю свою стервозность, он видел и рабочее нутро этого дела.
Ералаш в РУВД был полный! Вскоре большинство приехавших устали и потихоньку стали разъезжаться — рассказывать, как они устали. Те, кто должен был работать — остались работать, обессиленные, но опершиеся друг на друга. Яблонская тоже осталась, она сама писала бумажки, бумаженции и бумажищи.
Токарев-старший крепился и старался не орать. Один раз, когда что-то не сработало в телефоне, Артем увидел, как дрогнуло лицо отца — и он даже испугался, что Василий Павлович заплачет. Яблонская тоже заметила, как заходил его кадык, она схватила Токарева-старшего за рукав и вытащила в коридор.
— Ты успокойся, успокойся, — донеслось до Артема. — Скоро ты хоть одно, хоть масясенькое доказательство найдешь в отношении убийцы, установишь его, и я гарантирую — он будет сидеть! Я тебя дома буду ждать, ты выспишься…
— Спасибо, Ларка…
И до Артема донесся звук поцелуев. Токарев-младший только головой покрутил. На Артура Артем вообще старался не смотреть — Тульский словно состарился сразу на несколько лет, лицо его посерело, и только глаза горели каким-то жутковатым огнем. Постороннему человеку он бы показался полубезумным.
Надо сказать, что в такие часы в отделе УРа видимая обстановка кажется полнейшим бардаком и абсолютной бессмыслицей. Бродят какие-то друг друга не знающие люди. Заходят то ли посторонние, то ли свои, что-то говорят, забирают или приносят какие-то бумаги. И никто, поверьте никто не спрашивает: