…Василий Павлович с доводами Варшавы, транслированными сыном, в основном, согласился, однако посчитал, что широкие оперативно-разыскные мероприятия надо запускать все же не официально, а полуофициально. Тянуть он не стал, и уже на следующий день в его кабинете состоялся, говоря языком воров, «авторитетный сходняк».
Список присутствовавших составлялся тщательно, но быстро, поэтому компания единомышленников сложилась из избранных, лучших людей, обладавших пусть узкими, но уникальными дарованиями.
Рядом с Василием Павловичем восседал начальник 7-го отдела Главка Богуславский. В углу кабинета на единственном кресле развалился Боцман. На диванчике ерзали Лаптев с Петровым-Водкиным. Легендарный 2-й, убойный, отдел ГУВД представляли Евгений Родин и Птица, несколько лет тому назад ушедший из района. Ткачевского не было — он валялся дома с ангиной. Из молодежи отобрали Харламова и Кружилина. Единственным не аттестованным в этой компании был Артем, правда, и у него в кармане лежали красные корочки — но не свои, а Тульского.
Каждый из вышеперечисленных обладал каким-то необычным даром, становясь тем самым уникальным ингредиентом для настоящего праздничного «салата оливье» во время веселья и для «гремучей смеси» в лихую пору.
Богуславский знал всех более-менее заметных мошенников и не только Ленинграда, но и Сочи, Поти, а также многих других городов. Он знал все их уловки и приемы, а потому и был необходим — как специалист по фокусам. Частенько, когда оперсостав разводил руками, Богуславский тяжело вздыхал, глядя на лица подчиненных, и говорил что-нибудь вроде такого:
— Этот «номер» привез из Польши еще в 83–84 году Непоседа… Елки-палки! Только ленивый не знает!
Боцман знал территорию Васильевского острова так, как женщина «за тридцать» знает все свои морщинки. Кроме того, у Боцмана был специфический нюх, он умел вычислять преступный элемент даже со спины. Как-то он сидел с молодыми операми в кафе, и мимо него прошел к стойке паренек. Боцман, не видевший его лица, изрек:
— Вор средней руки. Первая судимость по «малолетке», вторая — 2–3 года. Сидел под Питером. Мечтает угонять машины, но так и не научился. Возможно, скоро перейдет к разбоям, но… надолго не сядет.
Когда оперативники узнали, что спину этого хлопца Боцман видит первый раз в жизни, они скроили такие рожи, которые бы посмешили даже доктора Ватсона. Поспорили на коньяк. Паренька остановили, подсадили к столику и его прошлое сошлось.
Опера выставили Боцману коньяк, но чуть обиделись, потому что так и не поверили, что тот хлопчика не знал…