— Мне ничего не надо.
— Ну, это, брат, твое дело. Некоторое время (объективное, неповторяемое и необратимое) сидели молча.
— Что она сказала? — спросил Зверев.
— Она сказала, что мы уроды. И неудачники.
— Что она сказала про то, как поступит дальше? Пойдет она к Рыжему?
— Она сказала, что подумает. И чтобы ей легче думалось, я объяснил: через неделю вся информация по делу Малевича все равно окажется у Рыжего на столе. Так что сроку у нее неделя. А она сказала, что подумает.
— Подумает, — повторил Сашка, — подумает… дай закурить.
Обнорский заглянул в левый нагрудный карман рубашки, в правый.
— Вот черт! — Сказал он. — Забыл у этой твари и сигареты и зажигалку.
— Я куплю тебе новую, — зло ответил Сашка.
* * *
Груду денег Настя бросила в платяной шкаф. Семьсот семьдесят тысяч! Три полиэтиленовых блока, один из которых грубо вспорот ножом и заклеен скотчем.
Деньги «не грели», не возбуждали. Теперь они стали пропуском в ад. Большие Деньги часто становятся пропуском в ад. Такое у них интересное свойство. Люди знают об этом давно. Очень давно. Но все равно очень любят деньги, этот пресловутый «всеобщий эквивалент»… Чего?
— Меня нет, — сказала Тихорецкая секретарше и заперла дверь кабинета изнутри.
Дверь не могла отгородить ее от сложившихся проблем. Скорее, это был некий подсознательный символический акт… Она заперла дверь, пересекла кабинет и безвольно опустилась в кресло. На мониторе компьютера крутилась бессмысленная абстрактная картинка.
Что ты сидишь? Что ты сидишь, Настя? Что-то же нужно делать. Получается: пришел какой-то журналистик и загнал тебя в угол? …Нет, не так. Если бы это был просто журналист, я бы сама поставила его в угол. Но он пришел с приговором в руках… Сволочь! Какая все-таки сволочь! Но козыри у него такие, что не перебить. И навязать ему свои правила игры тоже не получится… Устранить? Нет. Нереально это, Настя… нереально. И купить нереально. Из ИДЕЙНЫХ! И к Наумову за помощью не обратишься… И к бывшему муженьку тоже, потому что сама сдала его по глупости и с перепугу. От неожиданности, от растерянности… Эх, Настя-Настя, что-то ты совсем форму потеряла последнее время. Но это не оправдание, родная. И вообще, все оправдывает только победа. Поражение нельзя оправдать ничем.
Ах, сволочи! Поймали. Крепко поймали… Играть придется по их правилам… Но ничего-ничего, мы еще поборемся. Главное — найти общий язык с Рыжим, нащупать верную тактику. А там, глядишь, вы сами в капкан попадете. Любой юрист знает: важны не факты, важна их интерпретация…
Ничего-ничего, мы еще посмотрим, «кто есть ху».