Орландо Мессенджер позвонил ей на следующий день, и она договорилась встретиться с ним у Флориана. Он удивил ее тем, что говорил по телефону на итальянском, хотя и с очаровательным английским акцентом, но потом она узнала, что он обучался в той же художественной школе во Флоренции, которую посещала она сама.
– Итак, вы видите, – сказал он, – у нас уже есть что-то общее.
В холодный, сумрачный серый полдень она спешила на пьяцца Сан-Марко, ее папка была зажата под мышкой, и толкнув дверь чайной Флориана, она с удовольствием оказалась в тепле комнаты. Эта чайная была открыта более двух веков назад, и, когда Венеция была оккупирована австрийцами в начале девятнадцатого века, венецианцы всегда пили свой кофе здесь, тогда как враги предпочитали Квадри – кофейню напротив. Здесь пил чай Байрон, а Элизабет Бэррэт Браунинг – свой шоколад; зеркальные стены отражали когда-то великих и прославленных, и внутреннее убранство чайной Флориана не изменилось с первого дня своего открытия – красный бархат стульев и покрытые мрамором столы.
Ария окинула взглядом столики, ожидая увидеть тощего, полупогибающего, бородатого художника, и была очень удивлена, когда высокий красивый молодой человек с густыми белокурыми волосами ожидающе встретил ее взгляд.
– Ария? – спросил он, вставая.
– Вы, должно быть, Орландо, – ответила она, сердце ее дрогнуло, когда он взял ее руку. – Но я не ожидала, что вы так выглядите.
Орландо засмеялся, когда сел напротив нее за маленький мраморный столик.
– И я не ожидал увидеть вас такой, – ответил он. Он и впрямь не ожидал; она была высокой, молодой, у нее был свой стиль и она была очень красива на неизбитый манер. У нее была такая внешность, что любой художник ощутил бы желание нарисовать ее портрет – и эти брови вразлет, и голубые глаза под пушистыми ресницами! Да, этой девушке нет нужды выходить замуж за Карральдо. С такой внешностью она может выйти замуж за кого угодно! Потом он вспомнил, что она, возможно, не выйдет замуж за Карральдо; ставкой было то, что она может стать наследницей Поппи Мэллори – богатой женщиной, как те дамы, которых он знал, способной выбирать по собственному усмотрению. Но, подобно ему, она должна еще это доказать. Он вздохнул – как жаль, что эта наивность и очарование потеряются в погоне за большими деньгами.
– Вы слишком пристально смотрите на меня, – сказала Ария, чувствуя себя неуютно.
– Извините меня. Я просто думал… мне хотелось бы нарисовать вас, – сказал он, и внезапно Ария поняла, что это не просто любезность. Он действительно этого хотел.