– Вообще-то я собирался сначала в Париж – побеседовать с Клаудией Галли, но когда я позвонил ей, все, чего я достиг – это прослушал сообщение на автоответчике о том, что ее нет в городе и вернется она только через неделю. Вот я и решил отправиться прямо в Венецию.
– Да, интересное дело, я имею в виду Галли, – задумчиво произнес Либер. – Не правда ли, странно, мистер Престон – так много интриг в одной семье?
Майк пожал плечами.
– Судя по моему опыту, это не так уж и странно. Единственное, что подвигает семейство на двуличие и различные махинации – это большое количество его членов. Я имею в виду… когда приходят в противоречие их интересы. Не надо забывать, что множество убийств случаются именно в семейном кругу.
Либер усмехнулся.
– Что ж, по крайней мере, Поппи не убила своего отца – хотя, Бог видит, он заслуживал этого.
– Я предпочитаю думать, что она швырнула нож под влиянием паники, – сказал Майк задумчиво. – Из того, что я узнал, я понял – Поппи не из тех женщин, которые могут намеренно убить.
– Ах, тогда из каких же она женщин? – вставил Либер. – Это-то и есть загадка, которую вам все еще предстоит разрешить, мистер Престон.
В самолете, летевшем в Венецию, Майк вспомнил его слова и подумал, что Либер – прав. Он по-прежнему не знал настоящую Поппи Мэллори. Поппи – женщину.
До Рождества оставалась неделя, и Майк решил, что если он собирается провести это праздничное время один в Венеции, то лучше всего это сделать в тиши и уюте отеля Киприани. Катер, принадлежащий отелю, ждал пассажиров, прилетевших его рейсом, и вскоре он уже мчался по лагуне к острову Джудекка. Когда Майк сошел на берег, он оглянулся, чтобы полюбоваться открывавшимся через лагуну завораживающе-призрачным видом – Дворец Дожей и Пьяцетта выглядели в ярком полуденном солнечном свете как театральная декорация, на фоне которой сейчас развернется действие какой-нибудь пьесы из времен средневековья.
Киприани встретил его ненарочитой роскошью, и за по-сибаритски поздним ленчем из крабов и таящих во рту тарталеток, наполненных муссом из цыпленка, Майк думал об Арии Ринарди и Орландо Мессенджере. Двое из возможных наследников Поппи Мэллори, сведенные вместе судьбой в лице Энтони Карральдо – одного из наиболее загадочных людей нашего столетия.
Одно обстоятельство объединяло всех претендентов – они нуждались в деньгах. Орландо до смерти устал от необходимости угождать своим богатым любовницам, но все же не хотел отказаться от дорогостоящего образа жизни. Похоже, он был не из тех, кто готов «пострадать за искусство». И хотя Майк никогда не видел Арию Ринарди, почему-то он был уверен, что она хочет откупиться от необходимости выйти замуж за Карральдо, отдав деньги Поппи своей матери, и получить свободу. Лорен Хантер нуждалась в деньгах, чтобы жить с Марией хотя бы более-менее сносной жизнью, и, может быть, поступить в Стэнфорд. Пьерлуиджи Галли требовались деньги, чтобы спасти свою идущую ко дну империю. В то время как Клаудиа, если верить Либеру, «нуждалась» в них по той причине, по которой ей всегда были необходимы деньги – чтобы развлекаться.