– Калифорния? – рискнул он наугад. Она задохнулась.
– Но как вы узнали?
– А где же еще могло родиться такое? Конечно, вы словно настоящий калифорнийский мак – так же прекрасны, как цветок, в честь которого вас назвали.
Поппи застенчиво взглянула на него из-под ресниц, не будучи уверена, что он не поддразнивает ее, но он выглядел совершенно серьезным. Она отчаянно жалела, что не наблюдала повнимательнее за более взрослыми девицами на танцевальных вечерах в Санта-Барбаре, тогда бы она знала, что нужно ответить мужчине, когда он говорит: вы – красивы. А вместо этого она словно онемела. Совершенно потерявшись, она зачерпнула еще ложечку шоколадного мороженого.
– Поппи, – сказал он с серьезным видом. – Не согласитесь вы поужинать со мной вечером?
– О, нет, я не смогу! – воскликнула она. – Тетушка Мэлоди даже не знает о том, что я здесь одна.
Она опустила глаза, думая: Господи, зачем я это сказала, теперь он подумает, что я просто глупая школьница с дуэньей и что я слишком молода для него…
– Но тогда почему бы не пригласить и тетушку Мэлоди? – предложил он, улыбаясь.
– Нет, нет, ах, нет… там еще моя сестра, понимаете… Энджел.
Фелипе засмеялся.
– Энджел, Мэлоди, Поппи… Откуда вы берете такие очаровательные имена? Константы, должно быть, очень лирическое семейство! Но почему бы не пригласить еще и Энджел?
– Нет… пожалуйста, – прошептала она словно уже в агонии. – Я не могу. Тетя Мэлоди этого не допустит… она никогда больше не спустит с меня глаз, если узнает, что я выходила одна и говорила с незнакомым мужчиной.
Вынув ложечку, Фелипе положил ее на стол и взял Поппи за руку.
– Но я должен увидеть вас опять, Поппи, – проговорил он, смотря ей в глаза. – Будет несправедливо, если вы скажете – нет. Я никогда не встречал никого, похожего на вас. Пожалуйста, скажите, когда мы можем встретиться.
Поппи почувствовала, что у нее слабеют колени; она не могла дышать… Словно весь мир вокруг исчез и они остались вдвоем, в этой чайной – больше не существовало ничего.
– Завтра, – прошептала она. – Здесь, у Флориана.
Потом, когда ее охватила паника от того, что она осмелилась на такое, Поппи схватила сумочку и поспешила к двери.
– Завтра, Поппи, – окликнул он ее, бросаясь за ней. – В это же самое время…
Он смотрел, как она мелькнула в тени колоннады, пока, наконец, бросив последний застенчивый взгляд назад, не исчезла в лабиринте аллей Салиццада Сан-Мойсе.
– Барон, простите… – пробормотал официант, протягивая счет на серебряной тарелочке.
– Запишите на мой счет, Карло, – ответил уклончиво Фелипе, направляясь к двери.