– Хорош удар, – как его внук. А потом повернулся и зашагал прочь, к своим – широким шагом, прямой и спокойный.
Олег дернул плечами и стал проталкиваться из окружающей его толпы.
…Сидя на краю воза, одетый по-городскому парень с повязкой на глазах – широкой и темной – перебирал струны на инструменте, поразительно похожем на гитару, но с овальным корпусом. Вокруг стояли и сидели несколько десятков человек – и горцев, и лесовиков, и горожан. Олег остановился тоже. Огляделся – никого из своих не было видно, да он и не очень-то хотел их видеть. После выигранного поединка мальчишкой овладела тяжелая усталость, смешанная с легкой насмешкой в свой же адрес: герой, ж… с дурой! Зачем полез? Затем, что Бранка смотрела, вот зачем… Ремень с оружием и подсумками, автомат – все вдруг показалось очень тяжелым и каким-то бессмысленным, неуместным. Зачем ему это? И что это вообще такое? Закрыть сейчас глаза – и открыть их в своей комнате, и чтоб утро было, а не странный вечер под распухшей здешней луной и все четче вырисовывающимися звездами…
И под синим Невзглядом, который словно наблюдает за человеческой суетой снисходительно и насмешливо – мол, копошитесь, милые, пока я добрый. А надоедите – к ногтю.
Господи боже, да что он тут делает-то?! Кому он тут нужен?!
Струны отозвались печальным плачем на его мысли. И возник голос певца…
По широкой степи,
По колено в дорожной грязи,
Под печалью дождей,
Не разбирая стези,
Опираясь на плечи
Бедных своих сыновей,
Бредет нищая баба
Стороною своей…
Старший сын, Игнат —
Хмур да вороват…
А второй, Илья —
Дрянь паршивая…
Третий сын, Богдан —
Кого хошь продаст…
А меньшой, Иван —
Добр, да слишком мал…
И певец вдруг застонал! Так, что Олег вздрогнул. Это была словно бы все еще песня, но в то же время просто стон, долгий и болезненный, бесконечное: «А-а-а-а…» умирающего в бреду человека. И только когда стон сделался почти невыносимым – вновь зазвучали слова:
Злой холодный ветер.
Полное небо звезд.
Под ногами пепел —
Ой, да по коже мороз!
Кто ты, нищая баба?
Кто твои сыновья?
Да чего тебе надо?.. —
он оборвал пение и тихо сказал – просто сказал: – Родина я твоя… – и, отчаянно ударив по струнам, запел:
Старший сын, Игнат —
Хмур да вороват…
А второй, Илья —
Дрянь паршивая…
Третий сын, Богдан —
Кого хошь продаст…
А меньшой, Иван —
Добр, да слишком мал…
[44]Легшая на плечо Олега ладонь заставила его вздрогнуть и досадливо обернуться.
На него смотрела Бранка.
– Пойдем, – настойчиво сказала она. – Неладно одному… да еще под ту песнь…
– Что ты за мной ходишь? – горько спросил Олег. – Ну что ходишь?