Воля павших - Олег Николаевич Верещагин

Воля павших

Ты можешь только стоять. До конца. До смерти. До понимания жизни… Либо умереть, как лягут карты судьбы. Как человек. Или как тварь дрожащая. Тебе выбирать.Молодость и ненависть против расчета, закон против совести, режущий глаза «свет цивилизации» против утренних туманов без запаха химии… Война на уничтожение.В этом мире редко доживают до тридцати.

Читать Воля павших (Верещагин) полностью

СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ

ЖЕЛЬКО РАЖНЯТОВИЧА ПО ПРОЗВИЩУ «ОРКАН»,
СИМО ДРЛЯКА,
ЭРНЕСТО (ЧЕ) ГЕВАРЫ,
ПЕТРА МАШЕРОВА,
ГЕНЕРАЛА ДЕ BETA,
ИВАНА ТУРЧАНИНОВА,
ЛОРДА ДЖОРДЖА НОЭЛЯ ГОРДОНА БАЙРОНА,
и сотен других, считавших, что чужого горя не бывает,
а свобода и вера стоят того, чтобы за них драться

С БЛАГОДАРНОСТЬЮ И

ВОСХИЩЕНИЕМ

ПОСВЯЩАЕТ АВТОР

ЭТУ КНИГУ

ПОЗЫВНОЙ НЕ ОТВЕЧАЕТ

Кто-то гибнет, тонет, и зовет, и стонет…

Чей корабль в море погибает?!

Или это крик затравленных погоней?!

И людей пытают или убивают?!

Ю. Кукин

Он пришел в город под вечер, когда ворота уже закрывались.

Стражники-хангары в плоских хвостатых шлемах видели, как он возник из вечернего сумрака шагах в ста от ворот. Они хмуро разглядывали приближающуюся фигуру человека, обмениваясь негромкими замечаниями на своем языке, – кто же под вечер таскается со стороны Великого Леса? Колдуны, бродяги, убийцы… а то и еще кто похуже. С молоком матери хангары впитали убеждение, что лес буквально кишит нечистью. Поэтому они с надеждой посматривали на стоящего ближе к воротам данвана – не прикажет ли он сразу рубить позднего пришельца, пока он не натворил дел в городе, как уже бывало?..

Рослый, широкоплечий человек шагал размеренно и легко, чуть наклонив корпус вперед. Лица еще не было видно в быстро сгущающихся сумерках, но хангары видели серо-зеленый плащ, накинутый поверх зеленой кожаной куртки, стянутой на груди ремнями, такие же зеленые штаны, заправленные в высокие сапоги, подбитые железом и перевитые ремнями накрест. Длинные черные краги доходили почти до локтей. На широком, в два ряда проклепанном медью поясе висели тощий кошелек, дорожная сумка, широкий меч в обтянутых шкурой, длинным белым мехом наружу, ножнах и тяжелый нож-камас. Сочетание оружия и одежды делали позднего путника вдвойне подозрительным, потому что меч и камас могли принадлежать лишь северному горцу-славянину, а кожаная одежда всадника – только анласу, кочевнику из западных степей. И те и другие были давними врагами данванов – так одеться и вооружиться можно было лишь в знак вызова могущественным господам, лично Капитану здешней крепости и последнему наемнику-хангару.

Но данван, стоящий возле ворот, остался неподвижен. Похожий на чудовищную башню из гибкой брони, угловатый, огромный, безликий, он стоял, широко расставив ноги и положив ладони в металлических перчатках на свое страшное оружие, висящее поперек широкой груди. Казалось, ему нет дела ни до наемников, выжидательно посматривающих на него, ни до приближающегося странного путника, ни до города за спиной. Матовый блеск маски шлема был исполнен холодного равнодушия. Способность господ, личной стражи Капитана крепости, то часами сохранять полную неподвижность, то взрываться молниеносным броском пугала хангаров, но в то же время придавала им уверенности в своих силах на чужой, враждебной земле… И теперь они успокоились тоже. Раз господин неподвижен – значит, опасности нет. Опершись на короткие хвостатые копья с широкими наконечниками, предназначенные для ближнего боя, хангары уже с ленивым любопытством следили за чужаком.