– Аас, гирис, пурвас видре прэстоти фари?
– Не понимаю, – улыбнулся в ответ Олег.
Анлас кивнул и спросил снова – уже на славянском (Олега так и подмывало сказать «русском»), без акцента, только растягивая слова – немного похоже на то, как это делают прибалты:
– Первый раз увидел настоящего коня, горец? – в его голосе прозвучало некоторое превосходство. Олег, продолжая улыбаться, простодушно спросил:
– А что вы делаете?
– Подрезаю копыта, – с честными глазами ответил анлас, – а то неровно сточились. От этого конь может захромать.
– Да? – Олег бесстрашно присел на корточки, наклонился к передним копытам: – Кованый… Камешки вычищаете каждый день, даже если никуда не ездили?
Анлас отрывисто засмеялся – словно залаял. Пружинистым движением поднялся на ноги – плечистый, рослый. Протянул руку тоже вставшему с корточек Олегу:
– Ратэст Ардаар хун Таркас, пати й уд анлас сам зинд анла-коом, – и пожал не ладонь, а запястье мальчишки.
Олег неловко ответил тем же жестом.
– Просто Ардаар, – представился уже понятно анлас. – Впервые я вижу славянина, который хоть чуть знает коней… Если не побрезгуешь – идем со мной, к нашему огню. Не самый он яркий, а я – не первый человек среди своих, но для хорошего гостя найдется и место, и пища, и слова для достойной беседы.
Олег уже успел понять, что тут не бывает приглашений из вежливости. Да и потом – просто интересно было посмотреть, как живут анласы. Поэтому он согласился и спросил неуверенно:
– Можно повести в поводу коня?
– Ты гость. – Анлас широким жестом протянул Олегу длинные потертые поводья и вежливо зашагал рядом.
– Как его зовут? – поинтересовался Олег, с удовольствием ощущая за спиной мощное живое движение.
– Тигри, – ответил Ардаар и перевел: – Стрела.
Часть ярмарочной долины, где расположились анласы, Олег видел только издалека. А сейчас они все ближе подходили к этому месту, и Олег мог подробно рассматривать новые для него вещи.
Ему вспомнились слова Бранки о том, что анласы-де «не строят домов, как положено». В самом деле, славянину дикими могли показаться жилища анласов, живо напомнившие Олегу фургоны переселенцев из фильмов об американском Западе – длинные, высоченные четырехколесные фуры, запрягавшиеся, должно быть, двумя парами лошадей и укрытые полукруглыми тентами из кожи, натянутыми на месяцевидные распорки. Эти фургоны были составлены в круг и сцеплены длинными дышлами попарно. В центре круга поднимался прозрачной струйкой дымок, борта фургонов покрывала резьба – чаще всего повторялись бык, бесконечно сплетающиеся стебли трав и свастика – но не с загнутыми наружу под тупым углом концами, как славянская, а словно бы две перекрещенные буквы S, наложенные на меньший по диаметру круг.