От толпы не осталось уже ничего. И ковров уже не было — их успели погрузить в фургон.
— Лилиан! — застонал профессор.
Нет ответа. Грузовик рванулся, разворачиваясь в тесном пространстве, и помчался навстречу Индиане. Водитель был вовсе не азиат, а европеец. Белобрысый веснушчатый мужчина почти упирался лицом в лобовое стекло, вцепившись белыми ручонками в рулевое колесо; он что-то орал, щедро разинув рот. Трилистник фирмы «Даймлер-Бенц» на капоте грузовика приближался, стремительно набирая скорость. И мишень, и мушка одновременно. Профессор стрелял в эту мишень, пока барабан револьвера не провернулся вхолостую. Какая-то из пуль нашла нужную траекторию. Прежде чем остановиться, автомобиль своротил глиняную будку, в которой уличный писец помогал составлять прошения неграмотным гражданам Турции. Сейчас будка была пуста — очевидно, у писца неожиданно появились другие важные дела.
— Мутти… — сказал водитель, глядя на подбежавшего Индиану потухшими глазами. — Вердаммте шайсе…[24]
Немец!
Профессор попытался продолжить диалог на хорошем немецком языке:
— Тебя кто послал, свинья! Отвечай, швайнефрессе![25]
Водитель молчал по объективной причине, Индиана не сразу это понял. Прекратив допрашивать труп, он двинулся дальше. И опять опоздал. Фургон был пуст — ковры исчезли вместе с похитителями. Террористы превратились в носильщиков, догадался Индиана, лихорадочно озираясь. Куда? Куда они потащили Лилиан?
Он побежал вдоль глухой стены без окон. Очень вовремя: машина сзади взорвалась, лопнула сгустками бензинового огня. Куда? — метался профессор.
Конечно, вон туда, через неприметный поперечный проход!
Там была площадь. Настоящий Стамбул, дикий. Центр здешнего мира. Бублики, жареные каштаны, шашлыки. Инжир, финики, рыба, халва. Маслины, миндаль, фисташки, фрукты, снова рыба… «Шарап! Шарап![26]» — тащили профессора под тент. «Шаурма! Шаурма!» — тащили под другой тент. «Барбар! Барбар![27]» — настойчиво хватал за руки уличный цирюльник. На площади было все, кроме Лилиан. Профессор пронзил пространство насквозь — по ногам, по товарам, по споткнувшимся телам, — и оказался в кварталах ремесленников…
В общем, прогулка по осеннему Стамбулу закончилась печально. В кварталах ремесленников нашлась целая улочка, где выстроились готовые для вывоза восточные ковры, точно такие же, как и те, в которых унесли Лилиан и мальчика. Археолог устроил здесь безобразную сцену, раскидал все, до чего смог дотянуться, размахивая револьвером и кнутом, грязно ругаясь и взывая к небесной справедливости. Испортил людям месячную работу. А друзей так и не нашел.