Ученый в ответ выплескивал свой невроз.
— Меня беспокоит то, что я не видел трупа доктора Джонса! Эта хитрозадая бестия чрезвычайно живуча, а главное — везуча. Я уверен, что эти Джонсы — масоны. И не последних степеней.
— Масоны? — Мюллер даже оглянулся по сторонам, услышав название страшных осквернителей германского духа.
— А также коммунисты, — добавил гущи Урбах.
— Ком… коммунисты?!!
— А вы как думали, штандартенфюрер, если жена старого Джонса и мать молодого Джонса — это русская по фамилии Орлофф? Я предлагаю повторно вскрыть Обитель Умерших Душ и убедиться в том, что этот человек действительно обезврежен… или, если потребуется, добить его.
— Если честно, я не вижу в этом никакой необходимости. Похоже, дело в вашей мнительности. А может, вы надеетесь, что фройляйн хорошо сохранилась в этом змеюшнике и хотите выудить ее, пока Хорхер дрыхнет в своей палатке после ночной работы? — Офицер хохотнул в лицо археологу с непосредственностью городских низов. — Ладно, так и быть, выделю вам отделение во главе с обершарфюрером Кемпке, он у нас не боится рептилий. Лично при мне поймал живую гадюку, кажется, гюрзу. Более того, закусал ее до смерти и слопал, как сосиску.
И вот плита, которая, казалось, навечно отгородила от мира Обитель Умерших Душ, была поднята снова. Первый же солдат, который спустился вниз, сообщил, что гадов полно, но свежих трупов не видно, к тому же статуя большого змея рухнула, а в стене зияет внушительный пролом.
— За ними! — отчаянно затрубил Урбах. — Прикончить!
Несмотря на кирпичного цвета загар, его щеки обесцветила бледность, смахивающая на плесень.
— Да никуда они не денутся в этом подземелье, — досадливо поморщился Мюллер. — Будь они хоть трижды масоны, все равно сдохнут от голода или змеиных поцелуев… Ну, ладно, давайте для очистки совести поищем ваших друзей.
У развилки с четырьмя ходами Кемпке направил по два солдата в каждую щель. Остальных оставил пока с собой. Из коридоров, перед которыми установлены были изваяния языческих богов, вскоре донеслись душещипательные вскрики. Или просто — ни ответа ни привета. Явились обратно только те двое, что отправились по коридору, не предваренному божественным изваянием. Эта пара эсэсовцев добралась до глухого завала и на том их путешествие закончилось.
Когда раздосадованный обершарфюрер сунул голову в коридор, находящийся под покровительством бараноголового божества, то в пяти шагах от себя заметил тело своего солдата, нанизанное на что-то, напоминающее большой рог.
— Вот дерьмо, — отпрянул командир и, особо не ломая голову, принял решение. — Ребятки, слушай меня. Мы посидим здесь немного, покурим, а потом вернемся и доложим Мюллеру, что все тщательно обшарили и лично видели этих американцев в трупном виде. Ну, в самом деле, сохранить себе жизнь и здоровье здесь может только пресмыкающийся гад.