— Надеюсь, Лилиан, мы настолько приглянулись хозяйке салона, что она всё-таки не станет душить нас кольцами, а угостит хорошей порцией яда. Если у нее в слюнке преобладают нейротоксины, то смерть будет легкой и даже приятной. Но мое утверждение еще нуждается в опытной проверке. Правда, хороший экспериментатор старается опыты ставить не на себе… — лопотал Индиана успокоительную ерунду и заодно давал инструкции: — Не делай резких движений, не психуй, перебирай ногами к выходу…
Когда Лилиан собралась последовать этому совету, кобра слегка возбудилась. Джонс не растерялся — успел закурить и выпустить струйку дыма в сторону рептилии. Та насторожилась, активно заработала жалом, покрутила мордой, на которой выделялись терморецепторы (позади ноздрей). Небольшой паузы хватило, чтобы шмыгнуть обратно в коридор и захлопнуть дверь за собой. Засов, сохраненный благоволением времени, легко встал на место.
Едва беглецы отгородились дверью, как голова змеи ударила в преграду, которая содрогнулась, несмотря на очевидную крепкость.
Индиана скинул куртку, потом рубаху и снова облачился в куртку. С освободившимся предметом гардероба он сбегал в Палату Битых Стекол и вернулся через десять секунд с импровизированным мешком, полным битого стекла. Голова змеи (или змея?) уже вышибла несколько двухдюймовых досок, передние зубы-кинжалы кромсали дерево. Очередной удар — и сплюснутая башка проникла в образовавшуюся дыру, попутно разевая пасть — влажную, полную слизи, смрадно и мокро дышащую.
Тут и археолог подоспел.
Он бросился вперед, как вооруженный гранатой боец бросается на танк, и зашвырнул в разверстую глотку стеклянную бомбу. Затем резво отдернул руку, потому что челюсти мигом захлопнулись. После чего голова твари конвульсивно спряталась в дыру. Из комнаты с саркофагами донесся шум бросков и ударов мощного тела. Змее было больно.
— Скоро ей конец, а нам, значит, зеленый свет, проход свободен, — оптимистически выразился археолог. Но тут некая благая сила посоветовала ему обернуться. Индиана послушался и увидел, что с противоположной стороны коридора направляется к людям еще одна рептилия. И поздоровее, чем первая, — двадцати футов в длину — вдобавок, белее снега. Скорее всего, она спустилась через какую-то трещину в потолке, привлеченная аппетитным ароматом человеческих организмов.
Лилиан захрипела, как простуженный петух, да еще растопырила перед лицом пальцы. Индиана стал аккуратно разворачивать ее за плечи в сторону камеры с саркофагами.
— Спокойно, мы сейчас поменяем здоровую кобру на очень больную. — Он лязгнул засовом и распахнул дверь.