— Это не печенье! — Клопик распрыгался, как чертик на пружинке.
— Давай-ка выбираться отсюда, покуда какой-нибудь местный житель не засадил нам ядовитый хобот, — предложил в ответ Индиана.
Путники заторопились вперед. Коридор несколько расширился, превратившись в сумрачную камеру с высоким потолком, входом сзади и выходом спереди. Когда мужчина и мальчик попали на ее середину, здоровенное колесо, выкатившись из какой-то щели, перекрыло вход, а следом и каменная плита, опустившись сверху, отсекла выход.
В помещении было много скелетов и более свежих мертвецов, оставшихся от прежних посещений. У одного в костяных пальцах даже имелась плошка с фитилем и остатками масла, которая стала источником слабого света для двух новых заключенных.
— Пожалуй, нам не стоило торопиться, — заметил мальчик.
— Клопик, застынь у стены и ничего не трогай, — предупредил искушенный доктор Джонс.
Мальчик послушно застыл. Более того, он прислонился к стене, нажав спиной на что-то. И подземелье откликнулось, дрогнуло. Какой-то огромный механизм заявил о себе неприятным скрежетом. Пол вдруг наклонился, а вдоль стены появилась щель, из которой потянуло неприятным холодком. Мистер Лопсанг с воплем отпрыгнул на середину камеры, но пол неумолимо продолжал вращательное движение, проворачиваясь вокруг некой оси. Как отдельные кости, так и целые мертвецы покатились и заскользили в разрастающуюся прореху у стены. По звуку было понятно, что падение их заканчивается далеко внизу.
— Вы же сами велели стоять у стены, значит, я не виноват! — заорал Клопик.
Однако старший товарищ не думал над вопросом «кто виноват?», гораздо больше его интересовало «что делать?».
Пленники уцепились за противоположный вздымающийся край пола, но было ясно, что это средство не спасет от падения в пропасть. Несмотря на нервную обстановку, Индиана попытался расслабиться и узнать у своей памяти, не запечатлела ли она чтонибудь интересное перед входом в камеру смерти. Нет, ничего. Вход не был оформлен — ни дверями, ни замком, ни косяком.
— Клопик, ты не углядел чтонибудь любопытное, когда мы сюда входили?
— Да я под ноги смотрел… Только какойто каменный цветочек на глаза попался, барельеф со множеством лепестков. На стене, справа от входа.
— Это же лотос, — мигом прикинул археолог, — символ Голоки Вриндаваны, источника творения. А вся наша камера изображает умирающую и воскресающую Вселенную.
Для общения с внешним миром оставалась лишь небольшая щель в задней стене, через которую доктор Джонс и затрубил громовым голосом. Громкому воплю он некогда учился у японских самураев и таежных охотников.