— Там она, там!
— Аэрон, — леди Диодора, краснея, бросила виноватый взгляд на сидящих за длинным столом, — ты ведешь себя неприлично.
— Мама! — обрадовано запрыгал вампир. — Велий, она там! Маг первым сообразил, в чем дело, и торопливо вырвал из кармана зеркальце.
— Немедленно покажи мне Верелею! — закричал он и вытаращил Глаза. — Вот дрянь! Я ее люблю, с ума схожу, а она издевается!
Все ринулись к зеркальцу, сшибаясь лбами, и потрясенно замерли, глядя на кукиш, который продемонстрировало им равнодушное серебро. Маги переглянулись между собой, а фон Птиц, как глава Конклава, осторожно поинтересовался у Велия:
— И что это может обозначать?
— Пор-роть ее буду! — рявкнул Карыч. — Тр-ри дня без пер-ре-дыху!
Феофилакт Транквиллинович страдальчески закатил глаза; из всех присутствующих он единственный вот уже сутки ожидал от своей ученицы чего-то подобного. Слова «война» и «Верея» не вязались в его представлении друг с другом, а вот «Верея» и «пакость» — это было то самое. Не в силах сдержать удовлетворенную улыбку, он проговорил:
— Ну вот теперь вы меня, я думаю, понимаете.
Аэрон жаждал действия, поэтому, вылетев из шатра, закричал:
— Я знаю, где она! — тут же был подхвачен Индриком, стремительно взметнувшимся в небо. Следом за ним взмыла волна крылатой нечисти и тяжелые урлакские драконы.
— Мама, — спустя часа три вскрикнул Магни на смотровой башне, — смотри, какие странные птички!
Лилит, решившая успокоить нервы прогулкой, взглянула, куда показывал отпрыск, и стала белее своей шубы. Не прошло и мгновения, как весь Замок Теней окутался аурой голубого огня, став неуязвимым для чужаков.
Переброска войск — всегда дело тяжелое. И воевода Чарониц был потрясен лихостью, с какой маги зашвырнули всю нечисть черте куда.
— Там же одни болота, — пробормотал он, хмуро глядя на карту.
— Ну туда им и дорога, — с облегчением вздохнул малый воевода Верстового.
— Этот-то наш, Зорян-богатырь, тоже с ними, — горделиво заметил староста и тут же пригорюнился: — Ободрали они нашего соколика. Только одна палица при нем, родимом, осталась, и только на него наша надежда.
Все трое посмотрели на наполненные чарки и, каждый подумав о своем, осушили за победу славного богатыря Зоряна Засечного.
А бедный Зоря шатался от шатра к шатру с палицей на плече, не зная, куда себя пристроить. Осадив странный замок, родичи Анчутки чего только ни делали, но никак не удавалось взять его приступом. Зоря сам пару раз поднимался по тропе на гору к замку и словно упирался в невидимую стену. Он тужился, сопел, упирался палицей, пытался грести и даже бежать сквозь невидимую стену в своих чудных сапогах, но чем сильнее напирал, тем шибче катился вниз. Испробовав все — от катапульты до могущественных заклятий и подкопа, Анчутка был вынужден признать — он не знает, что делать с этой каменной махиной. И вот теперь вся нечисть бесновалась в лесу, жаждая битвы, а подлый враг, похитивший хозяйку, поплевывал на всех со своей горы, словно и не замечая их копошения, от чего нечисть стервенела еще больше. Даже привычный Индрик начал звериться, а к прочим родственникам Вереи богатырь и вовсе подходить боялся. Вот и ходил от шатра к шатру, стараясь держаться поблизости от Велия, который был хмур и бледен.