– Бутерброд ем, – ответила Соня.
– С Жориком? – насторожился Сергей Арнольдович.
– Одна, – заверила Соня. – А вы трость забыли.
– Ничего… Ты вот что, – попросил Сергей Арнольдович, – в сейфе у меня папочки лежат. Скоросшиватели… Возьми-ка третью.
Соня принесла папку.
– МПГ 3, – прочла Соня в трубку.
– Хорошо… Где-то в самом начале имеется записка. Ты ее мне не читай, продиктуй имя и номер телефона.
– Здесь написано «Броненосец», это имя? – спросила Соня.
– Так, подожди, записываю. «Брон», дефис, «сец». И номер давай.
Соня продиктовала телефонный номер, попрощалась и повесила трубку. Похоже, Сергей Арнольдович сегодня уже не приедет. Соня мысленно пожелала ему успеха. Успех Сергею Арнольдовичу был необходим. Вообще, в любом деле он необходим, А в раскрытии преступления – чрезвычайно. Ведь любой нормальный человек этого хочет. Кроме ненормального. Преступника, конечно.
Сергей Арнольдович сейчас шел по следу. И год назад шел. Пять лет уже шел. Долго. Раскрытие для него было делом чести. Есть у них такая формулировка. И честь есть. А у чести – дело. Вот она эта телефонная книга. Три имени, вернее – одно. Три строчки. Две синие галочки в кружочке. И пустой кружочек. Сюда Сергей Арнольдович поставит галочку. И еще две галочки – в уме. Интересно, а если позвонить по пустому кружочку. Вдруг ответят. И скажут, что жива и здорова. А Сергей Арнольдович… Сергей Арнольдович одобрит эту самодеятельность? Вдруг, все-таки, скажет, что жива и здорова? Посмотрим. Нужно только набрать номер. «Марину Петровну, будьте добры», – попросит Соня. И Марина ответит. И Соня представится. И пожелает ей здоровья и долгих лет. Или скажет, что ошиблась номером. Но трубка молчит. Не берут. Только это не значит, что в кружочке должна быть галочка? Вовсе не значит.
Когда Соня попросила Жорика отвезти ее на кладбище, он сделал круглые глаза. Потом долго, уже в дороге, шутил на данный счет. Сомнительный юмор – это его любимое. Любит пощекотать нервы. И себе и другим. Бравирует. Соня сказала, что помогает Сергею Арнольдовичу. Жорик и на этот счет прошелся: рассказал анекдот про помощницу патологоанатома. В довершение ко всему он даже не подумал сопроводить ее – остался в машине. «Вы ведь к эмансипации все дрейфуете? – заявил Жорик. – Вот и давайте. А мы здесь подождем».
Соня хлопнула дверью. Ишь какой! Дрейфуете. Через минуту она нашла нужный участок. Так и есть: Глухова, Марина Петровна. Две даты, временная фотография в полиэтиленовом пакетике с дырочками, свежие венки. А телефон, выходит, так и будет молчать. И в кружочке – галочка. На что она надеялась? Ведь и некролог был. Детский сад какой-то. А это что? «Берггольц». Вот это да! Соня подошла к могилке. Так и есть: Берггольц, Сергей Арнольдович. Коричневый камень, плита. Родился, умер. Четверостишье, надпись: «От сослуживцев». А фотография сколота. Соня грустно улыбнулась: нужно будет Сергею Арнольдовичу рассказать… «Москва большая», – сказал Жорик в машине по поводу Берггольца. Действительно, большая.