У знаменитой модистки Розы Бертен я появилась по двум причинам. Во-первых, она шила наряды для мадам де Ламбаль, и последняя легко могла узнать о том, что я приезжала к модистке вместе с графом. Во-вторых, я задумала сшить себе платье к празднику Рождества, к тому балу, что намечался в Версале.
– Это должно быть нечто великолепное! – сказала я. – Мне нужно до конца покорить одного красивого мужчину.
С этими словами я бросила многозначительный взгляд на графа де Водрейля, хотя на самом деле имела в виду совсем другого человека.
– Уже поздно, мадам, шить что-то великолепное, – заметила Роза Бертен. – Я не успею. До Рождества – считанные дни…
– А я заплачу вам сто тысяч ливров, если вы успеете. У мадам Бертен отвисла челюсть. Я назвала очень большую сумму и не думала отказываться от своих слов.
– Но это должно быть что-то умопомрачительное, вы понимаете?
– Я сделаю это, мадам. Вы будете лучше самой королевы. Целый час она сидела, склонившись над модными журналами и выбирая фасон для рождественского платья. Я терпеливо ждала, чтобы одобрить то, что она придумает. На ее вкус и мастерство я полагалась полностью. Роза Бертен была лучшей модисткой во всей Европе.
– Итак, на каком цвете остановимся?
– Пожалуй, золото на ярко-голубом фоне…
– Я закажу самую дорогую тафту и самый лучший бархат, много полотна и шелка для нижних юбок, несколько штук золотистых фламандских кружев и серебряного диаспера… Нужно будет много сапфиров, мадам, и бриллиантов, если вы думаете усыпать ими шемизетку. А еще тесьма, ленты, муслин, алмазные булавки…
– Вы получите все это, Роза.
– Но это будет стоить вам кучу денег, мадам. Ведь к такому шикарному платью придется заказать очень редкие драгоценности…
– Я знаю. И закажу их у Боссанжа.
– Это выйдет в четверть миллиона ливров, мадам. Приехав домой и расспросив Паулино, который стал моим управляющим, я узнала, что у нас нет таких денег наличными.
– Нужно обратиться к вашему банкиру, мадам. Только он в состоянии выдать такую сумму.
– И кто же этот банкир? – спросила я простодушно, ибо действительно никогда этим не интересовалась.
– Рене Клавьер, мадам. И будет лучше, если вы сами проведете переговоры.
Я долго думала, прикусив губу. Мне бы не хотелось встречаться с Клавьером, я бы предпочла финансиста, который относится ко мне по-деловому. А этот буржуа явно чего-то хочет. Достаточно вспомнить тот букет… «Я восхищался вами на острове и восхищен поныне!»
Отбросив сомнения, я написала письмо – очень сухое и деловое, – в котором спрашивала, не найдется ли у господина Клавьера времени принять меня в своем банке. На следующее утро я получила ответ, в котором Клавьер в весьма вежливых и учтивых выражениях сообщал, что примет меня сегодня от пяти до шести часов вечера. Он писал в том же тоне, что и я.