– Вот-вот! Вам не мешало бы чаще вспоминать, что вы моя жена!
Такое начало не сулило ничего хорошего. Я приготовилась к крупной ссоре и не была расположена уступать Эмманюэлю ни в чем. Или я снова загоню его в угол, или он изведет меня своей назойливостью.
– Что вы хотите этим сказать? – спросила я холодно.
– Мои слова ясны, сударыня. Я не говорю загадками. Я солдат, черт побери!
Я вспыхнула.
– Выбирайте выражения, любезнейший! Я, в отличие от вас, не солдат, чтобы выслушивать ваши чертыханья!
Он прикусил язык, но ненадолго.
– А почему это у вас постель расстелена на двоих, мадам? Я чувствовала, как меня все сильнее и сильнее захлестывает гнев…
– А я вас забыла спросить, сударь! Я, наверное, вела себя очень странно, полагая, что являюсь хозяйкой в своей спальне!
– Да-да, вы хозяйка! Может быть, вы хозяйка и той чужой лошади, которую я видел у нашей конюшни?
– Что еще за лошадь? – спросила я удивленно.
– Я вам объясню, – ехидно заявил Эмманюэль. – Пока ваша прислужница, эта подлая Маргарита, нарочно не открывала мне дверь – а я не сомневаюсь, что это было сделано не без умысла, – я заглянул в конюшню и увидел лошадь. Чудесную, я вам скажу, лошадь! Да только она не наша. У меня возник резонный вопрос: чья же она? Может быть, того самого, для кого вы и постель расстилали надвое?
– Эту лошадь я купила! – крикнула я, вспомнив, что Франсуа ушел пешком. – У меня было достаточно денег для этого.
– Ага! – дрожа от ярости, воскликнул Эмманюэль. – Ага! А пистолеты в чушки тоже вы вложили, не так ли?
– Разумеется. Я бываю на королевских охотах, отчего бы мне не иметь пистолеты?
– Да вы же понятия не имеете, как из них стрелять! И вы думаете, я вам поверю?
– Мне нет нужды в вашей вере. Можно подумать, только ваше доверие ко мне меня и заботит. Вы скучный, самовлюбленный дурак! Умный муж, желая заслужить любовь жены, никогда бы не ворвался подобным образом в ее спальню… В чем вы меня подозреваете? В измене? Так ищите же любовника, ищите! Без него моя измена никогда не будет доказана. К тому же я подозреваю, что вы сами не так уж чисты передо мной, раз выказываете такое усердие…
Эмманюэль подскочил ко мне, от возмущения потрясая кулаками:
– Что касается меня, то за полгода у меня и в помыслах не было измены! Я верен клятве, которую дал перед алтарем. А вот вы, вы…
Я смеялась ему в лицо. Как он был мне ненавистен с его ревностью, подозрениями, мелочностью… А теперь на него словно безумие нашло. Он бросился к постели, яростно переворошил все атласные одеяла и подушки, перевернул вверх дном тюфяки и перины и, пытаясь выбраться из этого беспорядка, неловко зацепил локтем полог. Полог оборвался и накрыл голову Эмманюэля.