.
– Чего ты такой? – удивленно спросила она.
– Какой?
– Ну такой!
Мошкин устыдился, кратковременно утратил дар речи и на вопрос: «Куда мы пойдем?» ткнул пальцем в потолок. Это могло означать многое, но в данном подземном варианте означало «на поверхность».
Имя у девушки было хорошее, но немного напрягавшее Мошкина – Эльвира. Он предпочел бы что-нибудь более простое. С другой стороны, поднимать прямо сейчас вопрос о смене имени, а заодно, чтобы дважды не заморачиваться, и фамилии было преждевременно.
Они поднялись в город, попетляли и скоро оказались у Чистых прудов. Мошкин шел и страдал, не зная, о чем разговаривают с девушками. Девушки представлялись ему чем-то особенным, а значит, и беседовать с ними надо о чем-то значительном. Как на зло ничего фундаментального в голову Мошкину не приходило.
Эльвира вначале говорила сама, забрасывая пробные мячики то в спортивный огород, то в кинематографическое болото. Но, увы, тут было всё глухо. Фильмов Мошкин не смотрел. Футболом не интересовался.
– Кстати, это твои плечи или ты их подкладываешь? – спросила девушка. А то какие-то очень широкие!
Мошкин осторожно потрогал свое плечо. Плечо было как будто его, но всё равно он на всякий случай усомнился и сказал, что подкладывает.
Эльвира кивнула. Она так и думала.
– А по телефону ты другой был. Я другим тебя представляла, – сказала она.
– А какой я был?
– Ну раскованный такой, даже болтливый. Сказал, что собираешь детские погремушки. Я даже погремушку тебе хотела купить, но подумала, что у тебя, наверное, такая уже есть.
– Я? А, ну да! – торопливо сказал Мошкин, испытывая сильное желание пристукнуть Корнелия.
Эльвира засмеялась.
– Так ты шутил, что ли? Я долго не могла понять: ты так серьезно об этом рассуждал!
Евгеша немного раскрепостился и, набравшись храбрости, стал рассказывать о работе с шестом против меча. Тема ему самому казалась интересной. Он так увлекся, что минут десять вообще не смотрел на собеседницу. Когда же взглянул, заметил, что она давно потеряла нить рассуждения и скучает.
Мошкин ощутил, как интерес Эльвиры к нему истаивает. Дважды она с недоумением покосилась на него. Где-то из глубины зрачков всплывал зевок, который вот-вот должен был материализоваться. Похоже, она жалела уже, что потащилась на свидание.
«Интеллектуальный перегруз!» – осознал Мошкин.
С некоторым усилием Евгеша выдавил несколько фраз о музыке, в которой понимал не больше, чем консерваторская виолончелистка в теории метания боевого молота в редкую цепь врага. Вспомнив рассуждение Улиты, что одно прикосновение стоит десяти слов, он надвинул ей на глаза бейсболку и сделал вид, что хочет столкнуть в пруд. При этом, будучи человеком тренированным, перестарался и действительно едва не катапультировал Эльвиру в пруд, подхватив только в последний момент.