Ночь прошла довольно спокойно. Лишь под утро на востоке раздался взрыв мины и столб песка взметнулся к розовеющему небу. Длинная очередь разорвала тишину. Солдаты тотчас вскочили на ноги и начали занимать оборону. Тревога оказалась ложной — наблюдатели не сумели обнаружить поблизости ни одного властелина. Видимо, какой-то раненый мутант пришел в себя и хотел покинуть поле боя.
Спустя час лагерь проснулся. Десантники разбирали поврежденные дома, устанавливали вторую линию колючей проволоки, собирали пулеметные вышки, копали огромную могилу для захоронения погибших товарищей. В освободившиеся отделения транспортеров санитары грузили раненых пехотинцев.
Места в машинах действительно было не так уж и много и разместить четверых землян удалось с огромным трудом. Один из наемников находился без сознания, и Тино очень волновался, дотянет ли он до базы. Впрочем, в оазисе бедняга несомненно умрет, здесь его не спасут даже уколы антидотов. Парень нуждался в операции, которую можно сделать только в госпитале космодрома.
Вместе с первыми лучами Сириуса четыре машины, взревев двигателями, покинули Тишит. Самурай сидел на броне головного бронетранспортера. Возвращаться по старому маршруту японец не решился. Во-первых, песчаные черви обязательно переползут в сторону, а во-вторых, властелины могли подготовить засаду — ветер еще не замел следы от ног колес и гусениц.
Чтобы не терять скорости, колонна не имела сильного охранения. По расчетам аланцев машины должны достичь «Центрального» к вечеру. Останавливаться на дневной привал Тино не собирался. Для раненых дорог каждый час.
В работе по реконструкции оазиса земляне участия не принимали. Для них наступило благодатное время. Лёжа в тени деревьев, воины лениво следили за мучениями десантников. Под палящими лучами звезды колонизаторы превращали деревню в неприступную крепость. С юга потянулся неприятный тошнотворный запах. Догадаться, что это разлагаются трупы оливийцев, труда не составило.
— Мы подохнем от такой вони, — сморщив нос, недовольно заметил Жак. — Надо поговорить с Олджоном. К вечеру здесь дышать будет нечем.
— Попробую, — произнес Олесь, вставая. — Пойдешь со мной?
— Нет, — отрицательно покачал головой маркиз. — Не хочу видеть его высокомерную рожу. Кроме того, я обязательно сцеплюсь с Блондом. У меня кулаки чешутся сломать этому выскочке нос. Отъявленный мерзавец!
— А можно мне? — спросил Стюарт. — Надо же знать, как вести себя с аланцами.
— Пошли, — согласился русич. — Учти, это наука не из простых. Постоянно ходишь по лезвию ножа. Проявишь слабость — и к тебе будут относиться, как к рабу. Переступишь определенную черту, лишишься жизни. Придется искать золотую середину.