– Ну ты, – сквозь зубы проговорил Седой, – придурок. За дорогой лучше смотри… Чуть не угробил меня.
– Извините, – выговорил водитель, и голос его от только что пережитого мгновенного испуга был хрипл. – Я вам сигареты искал и…
– За баранку лучше держись, – посоветовал Седой, который и думать забыл о сигаретах, – я перебьюсь…
– Слушаюсь, – ответил водитель.
Седой, чувствуя в себе снова закипавшую злобу, еще долго матерился вполголоса. При каждом его слове водитель вздрагивал.
Наконец Седой замолчал.
Он вдруг подумал, что впервые за многие годы стал понимать, какой страх он вызывает у людей своего окружения.
«Надо сдерживать себя, – мысленно проговорил Седой, – что-то я совсем расклеился, как фантик бумажный… Уже всем известно, что Седого злить нельзя, что у него горе… А какое, к черту, горе может быть у вора-законника, если у него похитили какую-то телку? Мало ли телок на белом свете и что из-за них горевать… Наверное, и слухи пошли, что Лиля – вовсе не любовница моя, как я всем давал понять, а… кое-что другое… Да и уже то, что ее похитили, должно навести пацанов на соответствующие мысли. Чтобы человеку по-настоящему досадить, его лишают самого дорогого… А по мнению моего окружения, баба – просто увлечение. Сегодня одна, а завтра другая. Я и сам так думаю, но Лиля-то – не баба… Она моя дочь. Кровь от крови, плоть от плоти… Эх… и откуда те, кто ее похитил, узнали самый важный мой секрет? Кто знал о том, что Лиля – моя дочь, кроме меня и Семена? Да никто. Семен теперь мертв, но он и живой был – могила. В смысле – умел секреты хранить. Мать Лили – та бикса с Крымского побережья, с которой я двадцать лет назад крутил роман, – давно загнулась от сифилиса, а вот Лильку я спас. Девятнадцать лет жил, зная, что у меня есть дочь, а никакого значения этому факту не придавал. И только когда ее в первый раз увидел случайно, то понял, что кровиночку свою больше никуда от себя не отпущу… И ведь никто не знал, что она – моя дочь. Семен знал, но он молчал. Я – подавно. Да и Лилька понимала, что, скажи она кому-то – тут же над ней повиснет опасность, как туча. И тоже молчала… Кто? Откуда и кому стало известно?»
На этом месте, как обычно, мысли Седого зашли в тупик. Он угрюмо уставился за окошко автомобиля и принялся насвистывать первую всплывшую в памяти песенку, чтобы отвлечься.
И тут зазвонил телефон в его кармане.
– Да! – сказал Седой, вытаскивая телефон и поднося его к уху.
– Седой… – раздался в динамиках неуверенный голос, обладатель которого старался говорить как можно развязнее, но получалось у него так скомканно, что Седой даже поморщился. Впрочем, голос этот показался Седому знакомым. Да и кто незнакомый может звонить ему по личному мобильному телефону?