Он знал, что провоцирует этим панику, но именно этого и добивался. Ему надо было, чтобы магазин заполнился толпой мечущихся людей и началась полная неразбериха. Иначе охранник вцепится в него и не выпустит из своих лап до приезда милиции. Устраивать потасовку еще и с охранником Панфилов не хотел.
Вслед за ним действительно бросились еще несколько человек, однако женщина, лежащая у самой кассы, из-за которой медленно высовывалась голова молоденькой кассирши с перекошенным от страха лицом, не сделала даже попытки подняться.
Константин заметил, что из-под ее головы показалась неторопливая струйка крови.
«Черт! Зацепило! – досадливо подумал Панфилов, рядом с которым смерть ходила слишком часто и слишком часто рядом с ним страдали ни в чем не повинные люди. – Ее-то как задело? Наверное, рикошетом».
Он перепрыгнул через тело женщины и устремился прямо к выбиравшейся из-за дальней витрины девчонке-продавщице с возгласом:
– Срочно нужен врач! Где у вас телефон? Женщина ранена!
Продавщица тут же ринулась в подсобку, оглядываясь на Константина, который устремился вслед за ней. Панфилов знал, что в атмосфере общей растерянности люди всегда хватаются за первую же инициативу, которую им предложат. Лежащей на полу женщине врач не был нужен, она была мертва, Константин был в этом абсолютно уверен. Но вызвать «Скорую помощь» все равно было необходимо, ведь это самое естественное действие, и именно его выбрал Панфилов для прикрытия своего отхода.
Девушка, которая повела его к телефону, влетела в один из кабинетов, расположенных в длинном коридоре, и решительно указала на телефон, стоящий на одном из столов. В кабинете никого не было.
– Господи! Что ж теперь будет-то? – бормотала девушка, глядя, как Константин раз за разом набирает «03», делая вид, что каждый раз занято.
– Ты чего причитаешь? – спросил он смотревшую на него круглыми глазами девушку. – Жива осталась. Считай – все в порядке!
Но та, казалось, его не слушала. Она продолжала смотреть в его сторону бессмысленным взглядом, и только теперь Константин понял, что в глазах у нее вовсе не страх, а растерянность и озабоченность.
– Эй! Ты чего? – спросил он и даже помахал у нее перед самыми глазами ладонью, чтобы сфокусировать ее взгляд на себе.
Она, похоже, наконец, его заметила.
– Так ведь хозяин нас самих заставит платить за все, что там переколотили, продавщиц, кассиров, охранников – всех, кто в торговом зале работает, – пробормотала она. – Из зарплаты вычтет. Я подсчитать пытаюсь, много ли там разбили…
Панфилов молча выматерился.