И сейчас ничего не помнит, кроме гладкой, отливающей глубоким фиолетом, черной кожи и розовых, удивительно нежных ладоней…
Генкин прогнал сладкое и в то же время раздражающее его воспоминание. Почему, собственно, он должен был что-то дарить? Почему не наоборот? Будь у него такая внешность, которую разглядел в его лице этот странный, нервный тип, который держится с каждой минутой увереннее, хотя поначалу изображал из себя бедного родственника, Генкину самому дарили бы и особняки, и бриллианты, лишь бы завоевать его благосклонность! Перед ним сидит человек, который может полностью изменить его жизнь, и ему обязательно в этом нужно помочь.
Серж Ефремов ждал следующего вопроса. Он был опытным психологом, когда дело касалось внешности клиента. Впрочем, сейчас он разговаривал не с женщиной… Но и не с мужчиной же! Да и какая, черт возьми, в данном случае разница! Психология у него явно женская, кем бы он там ни был на самом деле – мужиком, бабой, мальчиком, девочкой! Только вот поглядывает он на Сержа как – то слишком уж плотоядно. Нужно быть поосторожнее. Не хватало еще, чтобы Сержа начали «снимать», и ему пришлось бы послать Генкина подальше и поссориться с человеком, на помощь которого он рассчитывает.
Надо побыстрее подсказать ему, как он может помочь, да сматываться, пока дело не дошло до откровенного поглаживания по колену. Серж тут же перевел разговор на Диану Савскую и увидел, как сморщился Генкин при упоминании фирмы, «сделавшей» ему лицо. Пара ироничных замечаний о мастерах, работающих в «Happy Body», и вслед за тем уважительное мнение о технических возможностях салона Савской прозвучали достаточно откровенным намеком, чтобы Генкин сообразил, что необходимая для Сержа база уже существует, и проблема только в том, чтобы он получил возможность ею пользоваться. И тогда все проблемы будут решены.
Генкин намек понял, тут же его подхватил, развил и сам предложил Сержу рекомендовать его Царице Диане в качестве высококвалифицированного мастера-визажиста и поручиться за него самым дорогим, что у него есть, – своей популярностью во вполне однозначно ориентированных кругах. Ничего другого от него и не требовалось.
Через минуту договорились, что Генкин позвонит Сержу Ефремову, как только поговорит с Царицей Дианой. Они расстались.
Генкин, выходя из клуба, думал о том, какое впечатление будет производить, когда Серж преобразит его лицо, и какие перспективы перед ним откроются, – мечтательная улыбка не сходила с его полных, чувственных губ.
Серж, покидая клуб, был спокоен и уверен, что все сложится именно так, как он рассчитывал. О Генкине он думал зло и пренебрежительно: