Жиган шел по Москве в самом скверном настроении. Его опять заставляли вступать в драку, участвовать в которой ему совсем не хотелось.
Мимо по Садово-Кудринской проносились автомобили, в каждом из них сидели люди, которым сейчас дела не было до него, Константина Панфилова по кличке Жиган. Но стоит только им сказать, что от него, Кости Панфилова, исходит угроза…
Нет, не их жизни, а их кошельку. Почувствовав такое, каждый из этих людей превратится в его смертельного врага и будет мечтать о том, чтобы разрядить в Панфилова обойму, хотя до этого, может быть, ни разу не держал в руках оружия.
Разве не так? А Сургучев? Он не подтверждение?
А то-то и оно! Деньги, везде одни только деньги, которые управляют людьми и заставляют их совершать те поступки, которые они не смогли бы совершить никогда. Ни ради любимой женщины, ни ради своих детей, ни ради такого понятия, как Родина…
«Хороша Родина! – зло подумал Панфилов. – Расстелилась перед такими уродами, как Белоцерковский, которые уж и не знают, как ею еще и попользоваться. Почему меня это раздражает? Почему мне при слове "Родина", "Россия" хочется плеваться? Потому, что засидели ее как мухи всякие Белоцерковские и Воловики! Потому, что расплодились в ней тараканы вроде Бессонова и его продажных коллег из Конторы, готовых работать на ГБ, лишь бы платил хорошо! Волком выть хочется от такой Родины! Плевать мне на всех на них. Не хочу больше никакой драки, никакой войны! Не хочу никого убивать, не хочу ни от кого бегать и прятаться. Пошли вы все на хрен со своей дракой из-за денег!»
Ему смешно было вспоминать, как они вдвоем с Сашкой Макеевым объявили войну всему московскому криминалу. И нагнали такого страху на бандитов, что те опрометью из столицы бросились кто куда. Только ничего из этого не вышло.
Родина вмешалась, мать бы ее! Они с Сашкой стали главной опасностью для милиции и ФСБ в придачу. Это их, а не криминальных авторитетов стали гонять менты по всей Москве и Подмосковью!
Почему? Кто это может объяснить?
Никто не может, да и не захочет никто ничего объяснять Косте Панфилову в этой жизни.
До чего сам дошел, своей головой, своим нутром, своим сердцем, то и его. А в остальное он не верит и не поверит, наверное, уже никогда.
Вот и сейчас! Страху он, конечно, на Бессонова нагнал. Возможно, тот и в самом деле доложит начальству о предполагаемой связи Глеба Абрамовича Белоцерковского с известным своими связями с криминальным миром агентством «Цербер».