Но ты, художник, твердо веруй
В начала и концы. Ты – знай,
Где стерегут нас ад и рай.
Тебе дано бесстрастной мерой
Измерить все, что видишь ты.
Твой взгляд да будет тверд и ясен.
Сотри случайные черты -
И ты увидишь: мир прекрасен…
А. Блок
Сентябрь 2005
Могу с полным правом сказать, что мой адрес не дом и не улица. Мало кто сейчас помнит эту старую песню. Мой Город пережил и ее. Тот, кто хочет, всегда найдет ко мне дорогу. Честное слово, это не так уж и трудно. По крайней мере, два моих верных рыцаря, два моих котофеникса ленивых, находят меня всегда и везде. Так же как мой пес Тристан, или просто Тришка. Как мои птицы и крысы. Все они такие же жители Моего Города, как и люди, и я люблю их. И еще они видят меня всегда – о, эту-то способность они сохранили, в отличие от своих падших царей.
Коты проснулись раньше меня. Когда я раскрыл глаза и увидел малиновый закат, окно украшали два черных силуэта – Ланселот и Корвин. Два моих верных стража.
– Ладно, господа, – тянусь я. – Нас ждут великие дела! На охоту, верные мои рыцари!
Удобная же обувка эти берцы! Разве что летать в них малость тяжеловато. Да и по крыше громыхают. Но нынче холодно, а бегать придется по лужам и слякоти.
Рыцари уже трутся у дверей. Ланселот Узорный царапает когтями линолеум. Корвин Амбарный старательно обнюхивает косяк. Мы выходим за дверь и спускаемся по темной лестнице. За мусоропроводом шуршат мыши, но двум кошачьим рыцарям, полосатому и черному, не до них.
У подъезда я извлекаю из кармана гипсовый слепок вынутого следа и по очереди сую его каждому коту под нос:
– Чуете, звери? Ищем! Внимательно ищем. Везде ищем!
Мы бежим по ночному городу. В окнах многоэтажек светятся редкие окошки, светофоры на перекрестках мигают желтым, и глаза котов на миг вспыхивают отраженным светом. Бесшумно пружинит асфальт под подошвами моих ботинок, и водитель «мерседеса», летящего по пустынному шоссе, притормаживает и в недоумении трет глаза, когда три размытых силуэта – человеческий и два кошачьих – обгоняют его машину. Мир вокруг меня дрожит и двоится, и теперь я вижу сразу две Москвы – здешнюю, обычную, спящую после трудового дня, и другую, где прошлое, которое было, смыкается с тысячами прошлых, которые могли бы быть, а легенды сплетаются с истиной. В витрине книжного магазина по левую сторону улицы дрожат теплые огоньки свечей. Что характерно, проезжающий мимо милицейский патруль в упор не видит этого. Я преодолеваю искушение заглянуть и узнать, кто заседает нынче ночью в маленькой кафешке в углу магазина, возле деревянной стены, исписанной автографами фантастов. Сам с удовольствием зашел бы на это сборище, где можно встретить и почивших, и ныне живущих. Но некогда – долг, холера его дери, зовет. И – ах, как жаль, но магазинчик подрагивает рябью – он уже не здесь. Увы.