За окном шумел дождь, зеленоватый свет уличного фонаря чертил на потолке крест тенью оконного переплета.
Это были всего лишь выстрелы с Той Стороны. Эка невидаль…
И проснулся он раньше, чем пули долетели…
Призраки Моего Города. Надо сказать, что с некоторыми я даже весьма дружен. По разным причинам они застряли в смертном мире, но уж раз так вышло, то почему бы мне, Городовому, не знать тех, кто в Городе Моем живет?
В Сухаревой башне живет Якоб Брюс, знаменитый астролог и колдун. И чернокнижник, конечно. О, кто только не охотится за его Черной Книгой! А там, говорят, ответы на все вопросы. Лично я не проверял, хотя с Брюсом мы добрые приятели, и частенько я захожу к нему с гостинцами, выкурить пару трубочек доброго, петровского еще, табачку под мадерцу или херес.
В нижнем этаже башни собираются петровские офицеры и гардемарины на ассамблеи, пьют пунш. Поручик Орловский, напившись пьян, клянется отрубить нос актеришке Харатьяну. Остальные ловят его за руки, за ноги от греха подальше.
В кабаке на берегу Москвы-реки собираются стрельцы. С гардемаринами они не в ладах и по пьяни грозятся начистить им, босорылым табачникам, ряхи.
А в Александровской слободе пребывают опричники. По еще большей, чем у стрельцов (по трезвому делу поостереглись бы), пьяни носятся по всей Москве, пристают к девкам и стрелецким жёнкам. Стрельцы тогда объединяются с гардемаринами и лупят их в хвост и в гриву. Обиженные опричники грозятся отомстить (на этой почве сговариваются со злыднями). Иногда там появляется сам Иоанн Грозный, сидит мрачно и исчезает. Говорят, если проследить, куда исчезает, можно найти и его библиотеку. Два диггера раз под старой Москвой видели сутулую черную фигуру со свечой в руке, грозный профиль опознали, но не поверили. А зря.
Ночами мимо Английского клуба проезжает в собственном экипаже Старая Графиня – эдакая Пиковая Дама. Умная и желчная, персонаж времен екатерининских. Ругает иллюминатов и якобинцев, но при том весьма вольнодумна. При ней внучка, Молодая Графиня – дама пушкинского времени. Услышав от знакомых, что на Арбате-де видели экипаж, в котором ехал Пушкин с некоей дамой, усмехается в веер и говорит: «Ах, он такой повеса!»
В Шереметевском дворце в Останкино живет Прасковья Жемчугова-Ковалева. Раз в месяц у нее театральные приемы, на которые съезжаются все ночные театралы Москвы. Иногда туда попадают и реальные театралы, но держат язык за зубами.
И почти каждый раз граф Шереметев, глядя на Останкинскую башню, изрекает: «Экую громаду отгрохали! Все боязно – не рухнет ли?»