В Большом театре иногда дает спектакли труппа Мариуса Петипа. Наутро уборщицы и капельдинеры находят то кружевную перчатку, то жемчужную булавку, то обрывок шелковой ленты, то платок с вензелем. Сторож Егорыч, всю жизнь при Большом, нашел как-то золотой полуимпериал, заначил и никому не показал.
Дом 302-бис посещают все московские литературные призраки, включая Высоцкого и Есенина. Бывает Шостакович. Появлялся и Аркадий Стругацкий. Теперь заходит и Окуджава.
Бродят по Москве метростроевцы, солдаты всех времен и войн. Французы 1812 года. Иногда в Кремле является Наполеон, стоит, скрестив руки, и смотрит на Москву. Попадаются и «фрицы». Раз видели пару эсэсовцев и пару наци: один – член партии с 1928 года, второй сущий гитлерюгенд.
Каждый год в день взрыва храма Христа Спасителя несколько раз бесшумно прокручивается его взрыв.
Восьмого сентября каждого года Москву посещает воевода Боброк-Волынский.
А еще в Москве водится всякой твари по паре. И последнее время что-то многовато их стало, и вроде даже тени у них порой стали появляться. И очень мне это не нравится. Не нравятся черные лимузины, беззвучные, зрячие и словно бы резиновые. Один такой каждую ночь подъезжает к бывшему особняку Берии, медленно и беззвучно.
Иногда на Лубянке возникает тень памятника Железному Феликсу, который гуляет по Москве, как Каменный Гость, стараясь не приближаться к Юрию Долгорукому.
Появляются из теней и душегубы всех мастей. Особенно ими богат Хитров рынок. Да и Марьина Роща тоже. Но при появлении Аркадия Францевича Кошко[8] разбегаются как тараканы. С недавних пор Аркадия Францевича сопровождает мрачный молодой человек в кожаной куртке и с «маузером».
В последнее время нередко попадаются грохнутые в разборках «крутые». Ненавидят Дневную Москву за то, что она там, а они – здесь, и баксы девать некуда, и телок новых взять негде, и «мерседесы» не шестисотые.
А вот и особая категория. Сатанисты. Компания роковых женщин и юношей бледных. Периодически предпринимают попытки выкрасть у Брюса Черную Книгу. Вот тут и начинается цирк. Брюс старик веселый и ехидный и весьма забавляется, глядя, как пытаются сии соискатели тайного знаньица проникнуть в его оплот всеми правдами и неправдами…
Игорь слишком засиделся на работе. Не рассчитал, оделся легко, а ночи уже стали холодны. Зима дышит в затылок.
Да и поздно, Вилька дома ждет, тоскует. Нет, по городу нынче прогулки не будет.
Народу на «Соколе» было немного. На «Аэропорте» в вагон неспешно и очень по-деловому вошел крупный черный с подпалинами пес, огляделся, выбрал место в тупичке и улегся, задумчиво глядя на пассажиров. Каждый раз, как объявляли станцию, пес настораживал уши. Он явно понимал, что говорят, и прекрасно знал, куда едет.