Музыка продолжала звучать, но она была не в силах заглушить ни ее вопли, ни довольное ворчание зверя. "Дорогуша" Джил закатила глаза и уставилась в стену, ничего не видя перед собой. Она заканчивала игру, начатую с навахо.
В этот миг для нее ничего не существовало.
Когда пантера удалилась кошачьими шагами, она вытянулась на спине и закрыла глаза.
Какое-то время "дорогуша" Джил не шевелилась. Тишину нарушали только негромкая музыка и легкое потрескивание газа в ненастоящем камине. "Дорогуше" Джил было так хорошо и спокойно, что она устыдилась.
Сан уже давно был ее любовником. Единственным млекопитающим к западу от Скалистых Гор, которое ей не надоедало. Кто-то из воздыхателей подарил ей Сана, когда ему был только месяц от роду. Джил кормила его из соски, ухаживала, приручала, сама все более и более привязываясь к нему. Сан был нежным, ласковым и тихим, как ягненок. Их отношения оставались бы целиком нормальными, если бы однажды, играя с Джил, Сан не воспылал, внезапно прижимаясь к ней в ритме любви.
С того раза Джил с легким сердцем перепрыгнула через несколько ступенек по лестнице порока. Она немедленно отделалась от своего очередного любовника, профессора по части водных лыж в Акапулько, очень уважаемого человека на мексиканских пляжах.
Между пантерой и "дорогушей" Джил завязались довольно странные отношения. Зверь был ужасно ревнив. Когда она приезжала на виллу с мужчиной, он рычал на него, угрожая напасть. Поэтому "дорогуша" Джил заботливо его запирала всякий раз, когда хотела заняться любовью. Но даже тогда он злобно царапал когтями дверь, мяукал и плакал. Однажды утром она пошла его кормить, не приняв перед этим душ. Сан учуял на ней запах чужого самца и внезапно укусил ее за руку. И оторвал бы ее, если бы не был привязан...
Это была его самка. Другой он никогда не знал.
Она часто отдавалась ему. Он никогда в этот момент не кусал ее и не царапал. Поначалу она не выпускала из рук "электрокнута", боясь, как бы он не позабыл в порыве страсти о хрупкости своей партнерши. Но, так ни разу им не воспользовавшись, она довольствовалась тем, что клала его рядом.
Всем пресытившись и исчерпав все ощущения, "дорогуша" Джил наконец обрела нечто постоянное в своем падении. Даже самые близкие друзья, такие, как Джин Ширак, не догадывались о ее тайных склонностях. Она скрывала их наполовину из-за стыда, наполовину от ревности.
Это был, так сказать, сад ее души. Мессалина охотно стала бы покровительницей "дорогуши" Джил Рикбелл, двадцати шести лет от роду, высокой, с бесконечной длины ногами.