– Вперед!! – рявкнул Хасан. – Смелые будут жить вечно!
И тут ствол автомата одного из негров медленно, нерешительно повернулся в его сторону. На свое счастье, Хасан ожидал чего-то в таком роде, он слишком привык не доверять никому. Магазин его оружия был пуст, но экс-полковник президентской гвардии Саддама Хусейна сам по себе был оружием, кое в чем не уступающим автомату. Он рванулся вперед, ребром левой руки отбросил ствол в сторону, а кулак правой врезался негру в грудь. Это был один из самых любимых ударов Хасана – кулаком в корпус, в живот, если противник крепкий, или в грудь, если не очень. Этот негр был довольно субтильным, мальчишка еще совсем. Кулак здоровенного араба промял ему грудную клетку, осколок кости проткнул сердце. Он умер раньше, чем успел упасть.
Второй боевик вроде бы не собирался бунтовать, но Хасан уже просто не контролировал себя. Глаза ему заволокла кровавая пелена, он был как дикий зверь, нет, хуже, чем зверь. Как человек, одержимый одним желанием – убивать себе подобных. Он кинулся к последнему боевику. Тот попытался поднять автомат, но не успел – араб вырвал из его рук оружие, рубанул ребром ладони по шее. А потом схватил одной рукой за ворот, второй за пояс и вышвырнул из-за надстройки.
Разумеется, йеменские пулеметчики такого шанса не упустили. Пулеметная очередь прошла по упавшему, вмяв его в доски палубы.
И тут совсем рядом, за бортом, раздался какой-то странный булькающий звук. Хасан мгновенно пришел в себя. «Американцы!» – промелькнула в его голове ликующая мысль. Он кинулся к борту, перегнулся через него. И замер в недоумении. Из глубины поднимались огромные воздушные пузыри, достигнув поверхности, они лопались.
Да, это были американцы. Но не в том смысле, который имел в виду Хасан аль-Бизкек. И он это быстро понял – хоть экс-полковник и был сугубо сухопутным человеком, но когда на поверхности появился какой-то мусор, а потом расплылось маслянистое пятно, места для сомнений не осталось.
Хасан встал в полный рост, задрал лицо к небу и испустил протяжный вой, полный звериной тоски. Небо безмолствовало. Впрочем, Хасан аль-Бизкек был атеистом, он никогда и не верил, что оно обитаемо.
На поверхность Полундра и Франческа поднимались медленно, по всем правилам. Впрочем, кроме опасения подхватить «кессонку», у Полундры были и еще кое-какие соображения. Там, наверху, остались сообщники американцев, они на той самой яхте, на которую он должен был передать БЛА. Что ж, БЛА они не получат, зато получат кое-что другое! Вот только почему на поверхности так много кораблей? Из-под воды не разберешься.