– Откуда про это знаете? – изумился Полундра.
– Да уж, знаем, – отвечал старый рабочий. – Попировали славно в тот вечер? Ну-ну…
Полундра некоторое время помолчал, рассеянно глядя на обшарпанный кухонный стол, на котором стоял остывший уже недопитый чай. Наконец он кивнул, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями, поднялся из-за стола. Крепко пожал руку старому рабочему и его друзьям, поблагодарил за гостеприимство. Фаизов понимающе кивнул, проводил его к дверям.
По улице Полундра шел к армейскому «уазику», провожаемый напряженными взглядами временных жителей рабочего поселка. И хотя он не услышал сейчас ни единого обращенного к нему слова, у старлея возникло четкое ощущение, что все эти люди ждали большего от его приезда.
Исмаил тяжело вздохнул, пошевелился. Лежанка для сменщиков в кабине многотонной фуры была жесткой, узкой, того и гляди свалишься, да еще и короткой, протянутые ноги сразу же упираются в стенку. Так что устроиться на ней можно было, лишь свернувшись в клубочек. Как только эти шофера здесь спят?
Все тело ломило от перенесенных накануне побоев, самочувствие – хуже и быть не может, каждое движение причиняло боль. Исмаил перевернулся на бок, закрыл было глаза, чтобы еще поспать. Но сон больше не приходил. К боли от побоев прибавился еще и голод. К тому же доносившаяся откуда-то тихая заунывная музыка в восточном стиле досаждала ему, как надоедливая, вьющаяся около лица муха.
Открыв глаза, Исмаил некоторое время тупо смотрел на обшарпанный потолок кабины, потом перевел взгляд вперед. Насир, сменщик покойного ныне Шахфура, сидел на переднем сиденье и, бессмысленно глядя прямо перед собой, слушал радиоприемник. «Вот кому хорошо! – со злою завистью подумал Исмаил. – Нажрался, выспался, теперь сиди скучай… Никаких проблем…»
И не надо ему ловить американского профессора ихтиологии, с виду тщедушного и маленького, кажется, ногтем его раздавишь, а драться он умеет, как сам шайтан. И не надо ему держать ответ перед Сумейни, которому легко отдавать самые невозможные приказы…
Исмаил поднял голову, посмотрел на широкую спину сменщика покойного Шахфура.
– Насир! – хриплым и тихим голосом позвал он.
Сменщик тут же обернулся, спросил угодливо:
– Что, мой господин?
– Который теперь час?
– Скоро полдень, мой господин… Ты спишь уже почти двенадцать часов…
Тяжело кряхтя, Исмаил поднялся, сел на жесткой и узкой лежанке.
– Насир!
– Что, мой господин?
– Сходи принеси мне что-нибудь поесть…
– Поесть? Из еды вот тут у меня имеется немного мяса, пшеничная лепешка, молоко…
– Давай сюда все, что есть! – сказал Исмаил зло.