Покружив еще немного над останками кораблей, Шамседдин заработал ластами, стал выгребать на поверхность.
Поднявшись на борт своего катера, Шамседдин скинул ласты и баллоны, снял с глаз маску, но оставил гидрокостюм, хотя в нем по такой теплой погоде было весьма неуютно, жарко. Он направил судно полным ходом к побережью, оставляя слева низкий, поросший тростником остров Чечень. Когда показались строящиеся нефтяные терминалы и огромная бетонированная труба, выползавшая словно гигантская змея из моря, Шамседдин стал постепенно забирать влево, в сторону от терминала и от небольшой пристани.
Попав на мелководье, Шамседдин снизил ход катера до минимума. Вращающийся винт вздымал со дна тучи песка, ихтиолог понимал, что рискует в любой момент наткнуться на песчаную отмель и основательно застрять. Однако он вынужден был рисковать.
В конце концов он все-таки застопорил ход, вытащил из шкафа мощный бинокль, стал внимательно осматривать стоящие стеной тростниковые заросли. Не найдя ничего примечательного, Шамседдин двинулся дальше вдоль песчаного побережья. Наконец в одном месте увидел то, что искал: в сплошной стене тростника виднелась небольшая просека, узкая, человеку едва втиснуться. Однако Шамседдин не стал раздумывать. Он быстро застопорил катер, заглушил дизельный двигатель, надел маску, ласты, осторожно соскользнул в воду.
Возле самого берега вода приходилась по пояс. Шамседдин подплыл к замеченной им прогалине в стене тростника, поднырнул – так и есть, под водой просека оказалась много шире, через нее, раздвинув узловатые, словно бамбук, стебли, можно было не только протиснуться аквалангисту, но и протащить еще какой-нибудь громоздкий предмет… Вроде подводного мотоцикла.
Через несколько метров проход в стене тростника расширился еще больше, Шамседдин понял, что здесь кто-то поработал секирой или большим ножом, прочищая себе тропинку в зарослях.
И не удивился, выйдя в конце концов к широкой, расчищенной от тростника прогалине, посередине которой высился сухой песчаный пригорок, обложенный со всех сторон срубленными когда-то и теперь полусгнившими тростниковыми стеблями. Верхушка этого пригорка оставалась голой, и на песке отпечатались многочисленные следы. Шамседдин склонился, внимательно осмотрел их. Он заметил множество отпечатков ног, но один отпечаток был особенно глубоко вдавлен в песок, и вокруг него белели капли застывшего гипса. Ихтиолог понял, что кто-то делал гипсовый слепок этого следа.
Он огляделся. Внимательно посмотрел в сторону тропинки, ведущей к берегу, где гудела мотором очередная проезжающая машина. Как и в свое время Полундра, Шамседдин понял, что более удобного места для того, чтобы спрятать акваланг и подводное оборудование, заранее завезти его сюда, а потом убрать, и придумать трудно.