– Все в порядке, все нормально, мужики!
Никто ему не ответил. Спустя несколько секунд рядом с Сергеем на палубе оказался и Бойко. Едва он успел отступить, как туда же рухнул тюк со снаряжением. Затем вертолет на полной скорости рванул прочь от захваченного корабля. Пилоты тоже нервничали – кто их знает, этих террористов, мало ли что им в голову взбредет. Впрочем, зря волновались – вертолет террористов больше не интересовал.
– Руки поднять и не шевелиться! – рявкнул один из боевиков.
«Ого! Отлично по-русски говорит. Видимо, специально таких подбирали», – подумал Полундра.
Оба русских подняли руки, один из боевиков тщательно их обыскал. Как и предполагал Сергей, ничего из тайного арсенала этому типу обнаружить не удалось. Не того полета птица.
– За мной! – приказал старший из боевиков, тощий араб, когда обыск был закончен. – И без глупостей!
– Да, конечно, – кивнул Полундра, старательно делая вид, что очень напуган. – Только наши вещи нужно взять, они понадобятся, – он кивнул на тюк. Там и в самом деле были приборы, необходимые Бойко для ремонта – разумеется, тщательно упакованные, чтобы им не повредило падение с приличной высоты.
Боевик осмотрел тюк снаружи, потом приказал Полундре его открыть. Сергей повиновался. Террористы внимательно осмотрели приборы и, не заметив ничего опасного, разрешили взять их с собой. Разумеется, что вся эта аппаратура собой представляет, они не поняли. Не понимал этого, кстати, и сам Полундра – в этой технике разбирался только Бойко. Зато Сергей знал, что в одном из агрегатов среди мирной на вид электроники спрятана пластиковая взрывчатка с детонатором, срабатывающим при ударе по определенному месту. Он не знал, понадобится взрывчатка или нет, но был уверен, что иметь лишний козырь в рукаве не помешает.
Через несколько минут оба русских оказались в рубке. Едва увидев Хасана, Полундра понял, что именно он здесь главный, – во всем облике и манере поведения боевика чувствовалась властность.
Хасан долго разглядывал тех, кого русские прислали для устранения неисправности. Интересно, эти двое понимают, что живыми им борт этого судна не покинуть? Наверное, нет – заметно, что оба они, особенно тот, который пониже, испытывают страх, но у них нет чувства обреченности. Что ж, это хорошо. Отчаявшийся человек способен на непредсказуемые поступки. Всегда полезно оставлять у обреченных на смерть хотя бы тень надежды на спасение.
– Вы знаете, зачем мне понадобились, – сказал Хасан вслух. – Клянусь, если вы все почините, то я не причиню вам вреда. Но если попытаетесь меня обмануть – лучше бы вам на свет не рождаться.