Выглянув в бойницу, Лэнгфорд увидел выжженную солнцем голую землю. Пыль из-под копыт приближающихся мустангов взмывала в воздух и висела над землей ровной рыжеватой пеленой. Наконец Том поймал на мушку смуглого всадника, но тут лошадь развернулась, и всадник скрылся из виду — в поле зрения осталась лишь одна нога. Известное дело, индейские штучки — повис сбоку на стременах. Ничего, команч без лошади — уже не команч. Винтовка Лэнгфорда грохнула, приклад впился в плечо. Мустанг взвился на дыбы, пронзительно заржал и завалился на спину, молотя ногами по воздуху. Седок успел соскочить и скрыться за пеленой пыли. Лэнгфорд понял, что потратил выстрел впустую, и следующую мишень выбрал более тщательно. Патроны надо беречь.
Дом индейцам не взять — это они поняли после первой же атаки. С гиканьем и беспорядочной пальбой они ездили кругами, не останавливаясь ни на миг — но это не спасало их от пуль. Вот в пыль опрокинулся один, за ним другой, третий… Лэнгфорд знал, что его заслуги тут нет, — их уложил Карлос. Карлос настоящий снайпер и отважный человек. Когда начался набег, он был далеко в поле и мог бы уйти, но предпочел остаться со всеми. Наверное, это потому, что Лэнгфорд никогда не смотрел на него свысока: что с того, что Карлос — мексиканец?
— Сюда! Они крадутся пешком! — крикнул Джим.
Ну да, разумеется! Всадники устроили переполох и отвлекли внимание и огонь на себя, а тем временем одинокие храбрецы пробирались через изгородь. Лэнгфорд на секунду оглянулся: Билл Дэвис отошел от стола и занял позицию рядом с Эдом Ли на северной стороне. Чернокожий пастух был далеко не лучшим стрелком в Соединенных Штатах, зато мишени вертелись у него прямо под носом; ограда задерживала их продвижение, а презирающие смерть индейцы лезли прямо на рожон — и пули Билла ложились в цель. Лэнгфорд обернулся к своей бойнице, прицелился и нажал на спуск, но раздался лишь сухой щелчок — кончились патроны. Сьюзи принесла заряженную винтовку и забрала опустевшую, потом вручила Эду новый пистолет. Шум боя — гиканье, гром копыт, вопли раненых, грохот выстрелов, визг пуль — стал буквально физически ощутимым, а воздух вязким и тягучим. Казалось, этому не будет ни конца, ни краю; страха не было — на него просто не оставалось времени, но в глубине души люди начали сомневаться, было ли в их жизни что-либо иное, кроме этого грохота, да и будет ли когда-нибудь.
И вдруг все прекратилось. Дикари подобрали убитых и раненых и ускакали прочь. В наступившей тишине удары маятника казались громкими, словно… словно удары молотка по крышке гроба. Большие напольные часы являли собой единственное сокровище в этой комнате — Сьюзи забрала их из родительского дома в надежде, что они помогут устроить жизнь на новом месте. Воздух посинел от пороховой гари, и пробивающиеся сквозь бойницы солнечные лучи казались прочными и солидными. Циферблат смутно поблескивал в голубом полумраке. Лэнгфорд, прищурившись — глаза слезились от дыма, — пригляделся к часам и негромко присвистнул: бой длился минут десять, не больше. Господи, и только-то?!