Космическая шлюпка села. Поддерживаемый двумя роботами, потому что после столь длительного пребывания на орбите проблемы с тяготением неизбежны, он ступил через порог шлюпки — первый человек на Ксеногее. Туфли его остались на шлюпке. Почва под ногами оказалась теплой и влажной, ее аромат ласкал ноздри, и Ду Шань не мог удержать слез.
Вскоре после того Ханно и Юкико вернулись с самого первого визита на корабль аллоийцев. Шестеро остававшихся на «Пифеосе» сгрудились вокруг них в кают-компании, осторожно проплывая друг мимо друга, будто щуки в озере. Пейзаж на стене — увеличенная копия картины Клода Моне: море, небо, скала, ее тень на воде, золотые от солнца кусты — казался более отдаленным во времени и пространстве, чем сам Моне.
— Нет, я не в состоянии рассказать, что мы видели, — будто во сне, промолвила Юкико. — У нас нет слов, даже для тех изображений, что они пересылали сюда. Но… каким-то образом внутренность корабля живет.
— Это не просто мертвые железки и хитроумная электронная начинка, — подхватил Ханно. Он, напротив, был полон энергии, так и светясь от восторга. — О, они многому могут научить нас! А еще я верю, что у нас тоже найдутся новости для них, как только мы найдём способ ими поделиться. Но похоже, лично они сюда прибыть не смогут. Мы не знаем, почему, чем наша среда обитания им не подходит, но полагаю, они непременно прибыли бы, если б только смогли.
— Несомненно, с планетой у них те же проблемы, — медленно проговорил Странник. — Мы способны сделать то, чего их машины никогда не сумеют. Должно быть, они рады, что мы прибыли.
— Они рады, рады! — взволнованно отозвалась Юкико. — Они пропели нам…
— Они хотят, чтобы мы перебрались жить к ним! — воскликнул Ханно.
По комнате пронесся единодушный вздох.
— Ты уверен? — в вопросе Свободы прозвучало настоятельное требование ответа.
— Да, уверен! Мы добились кое-какого взаимопонимания, а это, в конце концов, не такое уж сложное сообщение, — запинаясь, ответил Ханно. — Разве есть лучший способ узнать друг друга по-настоящему и научиться работать вместе? Они показали нам отсек, где мы могли бы расположиться. Он весьма велик, мы можем привезти с собой, что пожелаем. Вес там вполне достаточный, чтобы мы не теряли формы. Воздух и прочие условия жизни ничуть не хуже, чем у нас в горах. Мы непременно к ним привыкнем и сможем уютно устроиться. Кроме того, мы будем проводить массу времени в космосе — исследуя, делая открытия, быть может, будем строить…
— Нет, — отрезал Странник.
Это единственное слово упало в тишине, как удар молота, и эхом ему зазвенело наступившее вослед молчание. Взгляды скрестились; лица каменели одно за другим.