— Последний в Вестеросе, — уточнил Молландер.
— Бросай яблоко, — снова прицепился Аллерас—Сфинкс. Он среди них был самым смазливым, и местные служанки так и увивались вокруг него. Даже Рози, поднося вино, как бы случайно старалась задеть его руку, а Пэту только и оставалось, что скрипеть зубами и делать вид, что он ничегошеньки не заметил.
— А в Вестеросе и был последний, — упрямо продолжил Армен. — Про это все знают.
— Яблоко, — повторил Аллерас. — если только ты не собирался его съесть.
— На. — Подобрав свои немного косолапые ноги Молландер быстро подпрыгнул и ребром ладони отправил в полет испорченный фрукт куда-то в туман, окружавший Медовуху. Если б не этот недостаток — косолапость — он, как и его папаша, стал бы рыцарем. Для этого у него были все данные — и сила в мощных руках и широкие плечи. Яблоко улетело быстро и далеко…
… но не настолько быстро как последовавшая за ним стрела с алым оперением из златодрева в ярд длиной. Пэт не видел, как она попала в яблоко, зато отчетливо это слышал. Тихий «чпок» с последующим всплеском эхом разнесся над речкой.
Молландер присвистнул:
— Лапуля, ты угодил прямо в сердцевину.
«Но красотой он не может сравниться с Рози», — Пэту очень нравились ее томные глаза и пышная грудь, и то как она улыбалась при каждой их встрече. Он был без ума от ямочек на ее щечках. Иногда она выходила прислуживать босой, чтобы ощутить траву под ногами. И это ему тоже нравилось, как нравился ее чистый и свежий запах, и как за ушком вился локон волос. Ему даже нравились пальцы на ее ножках. Однажды она позволит ему помассировать ножки и поиграть с ее пальчиками, а он, чтобы подольше слышать ее смех, станет рассказывать ей о каждом из них какие-нибудь небылицы.
А может ему как-нибудь удастся устроится и на этой стороне моря. Он бы скопил денег на осла, и они с Рози пустились на нем странствовать по Вестеросу. Иброз может и не считает его достойным серебряного звена мейстерской цепи, но Пэт умеет вправлять суставы и ставить пиявок от жара. Простой народ был бы ему благодарен за подобную помощь. А если еще научиться стричь волосы и брить бороды, то он вообще мог бы стать цирюльником. — «И этого нам бы вполне хватило», — убеждал он себя. — «Пока со мной останется моя Рози». — Она была пределом его мечтаний на всем белом свете.
Но так было не всегда. Когда-то он мечтал стать мейстером замка какого-нибудь щедрого лорда, который бы ценил его мудрость, и одарил за службу белой лошадью. И как он потом разъезжал бы верхом, возвышаясь, словно дворянин, улыбаясь попутно простолюдинам, остающимся далеко позади.