За длинным до бесконечности столом собралось около сотни человек, в основном мужья с женами. Младшего поколения все еще не было, хотя для детей отводилась противоположная от хозяина часть стола, весь пустой торец. Турецкому из «насельников» — почему-то вспомнился этот монашеский термин — были знакомы только трое, а он, оказывается, уже был известен большинству присутствующих. «Вот что слава с нами делает», — скромно шепнул он Ирине, но та непристойно фыркнула. Она вообще, едва появилась после водных горок, все время не то приглядывалась к мужу, не то принюхивалась. И вообще, вела себя как-то подозрительно. Пришлось даже как бы вскользь поинтересоваться, не случилось ли с ней чего-нибудь этакого, о чем она потом жалеть станет? Но она нагло показала супругу большую дулю, мол, так я тебе и сказала правду, и сразу, кажется, успокоилась.
Приятную миссию представлять Турецкого с супругой своим коллегам взял на себя, естественно, Игорь. Собственно, сам этот факт и являлся его первым тостом.
— Друзья мои, — торжественно начал он, — разрешите на нашем традиционном субботнем сборище познакомить вас с именитым гостем, которого мы все давно и хорошо знаем. Заочно, господа! А сегодня наконец представилась счастливая возможность поприветствовать, как говорится, теперь уже очно высокочтимого Александра Борисовича Турецкого… Кто-то нуждается в пояснении? Ага, никто! И его не менее высокочтимую супругу Ирину Генриховну. Они оба сегодня наши почетные и единственные гости, господа. Так воздадим же, как у нас это принято!
И все мужчины дружно поднялись с бокалами и рюмками в руках в зависимости от того, кто и что собирался пить, дружно сказали: «Прозит!» — и так же единодушно опустошили посуду. Женщины не вставали, но все до единой сочли необходимым поймать взгляд Ирины и продемонстрировать ей свою приязнь. Видно, у них тут уже установился своеобразный ритуал. Веселые люди… Ну а дальше все покатилось обычным порядком.
Забегали официанты, предлагая и раскладывая по тарелкам те или иные закуски. Появились виночерпии в черкесках со своими многочисленными кувшинами, но ухаживать принялись в основном за женщинами. Мужчины сами знали, что хотели пить.
Какое-то время прошло в ознакомлении с содержимым собственных тарелок. Кто-то выпивал, не дожидаясь очередного тоста, кто-то просто запивал вином жутко острые от щедрых кавказских специй лобио, сациви, печеные баклажаны, давно забытые петушиные гребешки в ореховом соусе, шипящий на раскаленной сковородке сыр сулугуни… Запахи стояли одуряющие, и у всех проснулся зверский аппетит. Да и по времени пора, как-никак четвертый час, и, зная о шикарном обеде, кто захочет забивать пузо пусть и вкусной, но домашней пищей?