— Кто они? — загремел командирским тоном зам генерального прокурора.
— Мужчина и женщина.
Меркулов задумался, перевел дыхание. Потом произнес издевательским тоном:
— Ну, удивил, Санек! Как же их искать среди двенадцати миллионов? Или сейчас уже больше людей в Москве? Что еще удалось сделать нашему старшему следователю по особо важным делам?
Турецкий намеренно выдержал паузу, чтобы несколько изменить тональность разговора. Иногда Меркулов начинал давить без меры: сказывалась многолетняя привычка начальствовать. Александр Борисович тоже был не на последних ролях, но так и не научился командовать, вернее, приучил себя сдерживаться.
— Удалось побеседовать с бывшей секретаршей Викулова.
Меркулов поглядел на Грязнова, как бы приглашая его поучаствовать в разговоре.
— Представляю себе, какой кладезь информации. Пустая баба.
— А что так, Константин Дмитриевич? — невинно спросил Турецкий.
Меркулов, не заметив иронии, продолжал греметь:
— Из двух секторов института милиции ее выжили. Оказалось — не нужна. Один Викулов ее и держал.
— Чем держал?
— Известно чем…
— Так вот, Костя, — Турецкий перешел на жесткий тон, — эта пустая баба дала ценнейшую информацию. Она оказалась очевидцем убийства.
Глаза у Меркулова полезли на лоб.
— Одного из двух убийц она запомнила. И в ближайшее время мы будем иметь его фоторобот.
— В какое ближайшее? — с досадой произнес Меркулов, все еще недовольный собственным промахом.
— Дня через два, — сказал Грязнов.
— Да вы что?!
— Она находится в тяжелом состоянии. В больнице. Сотрясение мозга… — продолжил Вячеслав Иванович, уже знавший от Турецкого о ценной свидетельнице.
Но Меркулов уже поднялся и опять загремел:
— Да вы что?! Этих двух киллеров могут убить, заметая следы. Они могут залечь на дно, в конце концов. И ценность полученной информации будет сведена к нулю. Немедленно! Сегодня должен лежать у меня на столе фоторобот. И не только у меня — у всех сотрудников милиции Москвы и области. Нужно объявить их в федеральный розыск по всей матушке-России. Пусть врачи накачают секретаршу любыми средствами, чем угодно. Дорог каждый час.
— А если?.. — начал Турецкий.
Меркулов напрягся, вперив в него яростный взгляд.
— Знаешь, что такое указание вышестоящего руководства?
Турецкий вытянулся в струнку:
— Слушаюсь!
— Слава! — Меркулов повернулся к начальнику МУРа. — Очень тебя прошу. Возьми это на себя. И сделай так же быстро, как сделал бы Турецкий. У него куча недостатков, но некоторые достоинства, несомненно, есть.
Грязнов крепко сжал ему локоть, показывая этим, что соглашается со всеми доводами.