– Я хотела бы узнать свою судьбу. Но, наверное, уже слишком поздно? – спросила она, втайне надеясь на отказ.
– Наши судьбы уже предначертаны, малышка. Узнать их никогда не бывает поздно, ибо мы не в силах избежать неизбежного.
Старуха говорила с непонятным акцентом, зловеще растягивая каждое слово. Рейчел казалось, что она слышит голос самой судьбы.
Повозка была тускло освещена единственной мерцающей свечой, стоявшей на маленьком столике. Гадалка жестом велела Рейчел сесть на стул перед этим столиком. Рейчел испуганно обернулась на звук внезапно закрывшейся двери.
Крепкий сладковатый аромат ладана, витавший в фургоне, все же не мог перебить запахи чеснока, лука и спертого воздуха.
– Дай мне руку, малышка, – проговорила старуха, усаживаясь за столик напротив нее.
Рейчел протянула раскрытую ладонь. Цыганка схватила ее обеими руками, поднесла к глазам и стала внимательно вглядываться, силясь что-либо различить в темноте фургона. Рейчел в волнении смотрела на гадалку. Та долго молчала, время от времени оживленно кивая, точно слушала кого-то невидимого.
Наконец она выпустила руку Рейчел и дала ей перетасовать потрепанную колоду. Раскладывая карты на столе, старуха бросала на нее хитрые взгляды, а один раз многозначительно покачала головой. Рейчел казалось, что если она сейчас же не услышит от цыганки хоть слово, то просто закричит во весь голос.
– В юности ты пережила большую трагедию, верно, малышка? – медленно начала цыганка.
– Да. Пожалуйста, не надо об этом, – откликнулась Рейчел.
«Про свое прошлое я и без тебя все знаю», – нетерпеливо подумала она.
– Я вижу, впереди тебя ждет новая трагедия, малышка. Тебя окружают предательство и опасность. Остерегайся, ибо твой дальнейший путь обрывист. – Старуха замолчала, и Рейчел затаила дыхание, ожидая, что она скажет дальше. – Я вижу в твоем будущем черноволосого мужчину, но он скован узами подозрения. Ты должна найти способ освободить его от этих пут.
Цыганка подняла голову, и по ее глазам Рейчел поняла, что она сказала не всю правду.
– В чем дело, цыганка? Ты от меня что-то скрываешь.
– Я вижу смерть, – коротко произнесла та.
Сердце запрыгало в груди Рейчел.
– Чью смерть? Мою? Эндрю?
– Больше я ничего не могу сказать, – многозначительно проговорила старуха. – А теперь иди. Я сказала все, что знаю.
Цыганка задула свечу, и фургон погрузился в непроглядную тьму. Рейчел толкнула дверь и выбралась на улицу. В голове у нее вихрем кружились тревожные мысли.
После ее ухода старая гадалка не торопилась вставать, продолжая сидеть во мраке.
– Я вижу смерть человека, которого ты любишь, малышка, – прозвучал в темноте ее печальный голос.