К ужасу Рейчел, первым, кого она увидела в столовой, был Эндрю Киркленд. Он сидел за маленьким столиком с молодым пареньком. Потаенный гнев забурлил в ее душе. Как он смел показаться здесь после того, что наговорил ей вчера вечером? Она намеренно не обращала на него внимания до тех пор, пока это было возможно, но в конце концов пришлось обслужить и его столик.
Стараясь не смотреть в сторону своего врага, Рейчел сосредоточилась на сидевшем с ним пареньке. На вид ему было не больше шестнадцати. Широкоплечий, со стройной и мускулистой фигурой юноши, стоящего на пороге зрелости, черными волосами с вороным отливом, приятным загорелым лицом, прямым носом и глазами цвета карамели, он казался еще по-детски невинным. Паренек смущенно улыбнулся Рейчел, и она уловила в нем странно знакомые черты.
– Рейчел, позвольте вам представить моего брата Эдварда Эллиота. Вы с ним вряд ли встречались раньше. Он живет наверху, в горном лагере.
Этот маленький жест вежливости поразил девушку, ибо он совершенно не вязался с натурой Эндрю Киркленда. Несмотря на раздражение, она все же сумела выдавить слабую улыбку.
Эдвард Эллиот покраснел, как мальчик, под ее внимательным взглядом, и теперь Рейчел без труда заметила, как сильно он похож на свою сестру Элизабет. Юноша не унаследовал поразительно синих глаз матери, как Элизабет Эллиот, зато природа наделила его грубоватой красотой отца, Мэтью Эллиота.
– Мистрис Берк – близкая подруга… э… Элизабет, – пояснил Эндрю, нахально ухмыльнувшись.
Эта кривая ухмылка переполнила чашу терпения Рейчел. Она сделала вид, что споткнулась, и, не удержав кувшин с молоком, плеснула из него на своего обидчика. Эдвард Эллиот замер с открытым ртом, вытаращив глаза. Эндрю же спокойно сидел на стуле, будто ничего и не произошло, а молоко стекало с его волос кремово-белыми струйками, заливая лоб и широкие скулы.
Рейчел изобразила на лице смущение и испуг.
– Ох, простите меня, мистер Киркленд, я такая неловкая!
Схватив со стола салфетку, она принялась без особого успеха промокать стекающую жидкость.
Молоко сбегало по лицу Эндрю Киркленда и заливало ему колени, но он сидел невозмутимый, как каменный истукан.
– Однажды вы сказали мне, мистрис Берк, что в своей среде считаетесь очень умелой и способной. Похоже, данный случай свидетельствует о крайней неуклюжести. Мне не хочется даже думать о том, что вы сделали это нарочно. – Эндрю говорил совершенно спокойным тоном, но в его темно-синих глазах полыхала ярость. – Ведь столовая – как раз ваша среда, не правда ли, мистрис Берк? – спросил он, язвительно ухмыльнувшись. – Или я вас неправильно понял? Может быть, вы проявляете свои замечательные способности где-нибудь в другом месте?