— Пошли потарахтим, я же вижу, у тебя на меня стэнда. — Зая плотнее притерлась к Денису и совершенно недвусмысленно занялась его брюками.
Турецкий заторопился на помощь младшему товарищу, который как-то сопротивлялся неактивно. «Важняк» сгреб девицу в охапку и поволок на кухню.
— Первый, да? — загоготала она ему в самое ухо. — А мне олдовые мэны даже больше по кайфу. Только надо пыхнуть. Будешь?
— Не буду, и ты не будешь. — Турецкий усадил ее на вращающийся рояльный стульчик, единственное на кухне посадочное место, и продемонстрировал корочку. — Не пыхнуть нужно, а поговорить.
На кухне тошнотворный запах, которым была пропитана вся квартира, только усиливался, а в районе плиты достигал своего апогея. Его источала двухлитровая алюминиевая кастрюля с томящимся на медленном огне варевом. Рядом на столе стоял большой полиэтиленовый пакет со свежей, еще даже не завядшей коноплей и три пустые банки из-под сгущенки. Турецкий выключил газ и распахнул окно.
— Полиса? — скривилась девица.
— Чего?
— Ну, мент?
— Генпрокуратура. Как вы попали в эту квартиру?
— Была маза вписаться во флэт.
— А по-русски?
— Ну, пустая хата, никто не гонит… Я пыхну, да? — Не дожидаясь позволения, она схватила сковородку и, насыпав на нее немного листьев, поставила на огонь. Пока трава подсыхала, Зая ловко распотрошила беломорину и тут же набила папиросу коноплей.
— Надо бы наряд вызвать, — шепнул Денис Турецкому, — в отделении и поговорим.
— Тут она нам больше расскажет, — ответил «важняк». — Раньше вы бывали в этой квартире?
— Найтовали пару раз…
— Ночевали?
— Ну.
Он еще раз показал ей фотографию:
— Вы его знаете?
— Ну чего ты прискипался?! Не видишь, и так не вставляет. — Девица глубоко затянулась и медленно выпустила вонючий дым.
— Повторяю, вам знаком этот человек?
— Безмазняк. — Она с сожалением затушила окурок. — Клевый мэн, оттяжник.
— То есть вы его знаете?
— Ну.
— А где он сейчас? Когда вы его в последний раз видели?
— Подписал гирлу на фак, — высказала предположение девица, — или скипнул.
Похоже, ей все-таки вставило — зрачки сузились до размера булавочной головки, речь, и без того неторопливая, замедлилась до одного слова в минуту, по лицу блуждала блаженная улыбка.
— Скипнул — это сбежал? Скрылся? — пытался как-то растормошить Заю Турецкий. — Почему сбежал? От кого?
— Миноносец стремительный! — заржала она во весь голос. — Прайсовал всю тусовку, а потом стал беспрайсовый. Его тут аскали цивилы…
На этом она отключилась — медленно сползла со стульчика и завалилась на пол.
— Пошли наряд вызывать, — махнул рукой Турецкий. — Тут, кажется, должен быть телефон.